Что ж, насколько легко эти деньги пришли, настолько легко и уйдут. Обидно отдавать их нахальному бычью, расплачиваясь не за свою вину, но ничего не попишешь. От знакомых и пациентов Гриша наслушался достаточно историй, чтобы понять, за кем будет последнее слово. Осталось только надеяться, что этих денег хватит, чтоб поправить поцарапанный «Опель».
А если еще и останется... Хорошо бы. Зайти бы вот так к родителям, бросить на стол сотню долларов – это вам.
Сейчас, когда три зеленые бумажки лежали на столе, в голову приходили десятки способов, как их можно было бы потратить. Множество покупок плыло перед глазами, и каждая из них была неотложной и необходимой. От зимних ботинок взамен старых, драных и холодных, до продуктов в вечно пустой холодильник.
Но Гриша не посмел бы сейчас разменять ни одну из купюр. Он знал: только начни тратить деньги – и они моментально уйдут. Испарятся без остатка. И тогда не останется ни одного шанса уладить проблемы миром.
Григорий осторожно сложил деньги и поместил их в потайной карманчик бумажника. Сегодня у него был свободный день, вечером он выходил на дежурство. Он собирался постирать, а потом починить двери в шкафу, где поломалась половина петель. Если будет настроение – поработать с рукописью.
Едва он запустил горячую воду в ванну, раздался звонок. В такое время к нему обычно приходила мать, и он, не задумываясь, повернул ручку замка.
На лестничной площадке стояли оба вчерашних парня. Массивный водитель «Опеля» по кличке Ганс и его приятель, небольшой чернявый Кича.
– Так и будешь на лестнице держать? – поинтересовался Кича, когда пауза слишком уж затянулась.
– Проходите, – сказал Гриша.
Он внимательно следил за каждым движением гостей, не понимая, чего от них ожидать. Пока они держались прилично, даже, если можно так сказать, дружелюбно. Единственное, что смутило, – оба, не дожидаясь приглашения и не разуваясь, сразу вошли в комнату. Ганс прислонился у двери, а чернявый прошелся вдоль стен, поглядел книжные полки, постоял с минуту перед школьными и семейными фотографиями.
– Невеста? – спросил он, ткнув пальцем в снимок Оксаны. – Или любимый пациент?
Не дожидаясь ответа, он почему-то рассмеялся, переглянувшись с Гансом.
– Ну что, доктор Айболит, – сказал Кича, сев в кресло и заложив ногу за ногу, – расплачиваться-то думаешь за машину?