– А если?..
– Никаких «если». Сдавай билет, отправляйся домой. Спать небось хочешь.
Григорий все еще мялся. Донской едва ли не силком подтащил его к кассе, потом вывел на стоянку такси.
– Еще увидимся! – пообещал он и захлопнул за Гришей дверцу желтой «Волги» с шашечками.
* * *
В тесном дворе громоздились бугры спящих автомобилей. Григорий расплатился с таксистом и медленно пошел к подъезду, поглядывая по сторонам.
Там что-то было не так. Гриша наконец понял – слишком много машин стояло у его подъезда. Одна, вторая, третья... И тут он увидел «Опель» с помятым боком.
Первым желанием было свистнуть таксисту, который разворачивался неподалеку, и умчаться обратно на аэровокзал. Но тут одна из машин мигнула фарами. Раздался щелчок открывающейся двери, в темноте обозначился силуэт человека.
– Вы – Григорий Пшеницын? – прозвучал незнакомый голос.
– Я, а что? – ответил Гриша, пытаясь рассмотреть незнакомца.
Тот не спеша приблизился. Невысокий, жилистый, лет сорока пяти. Быстрые внимательные глаза, способные жечь, как автоген. Короткая и по-военному простая стрижка, тонкая щеточка усов. Движения порывистые, но точные, как у хорошо налаженной машины.
– Моя фамилия – Павлов. Донской сказал, вам нужна помощь. Ваши знакомые уже там. – Коротким движением он указал в сторону подъезда. – Вы первым идите в квартиру, а я еще посмотрю, как они себя будут вести.
– Где они? В подъезде?
– Нет, конечно. Они у вас дома. Кстати, их трое, а не двое – еще один приехал вон на той машине. – Он кивнул в сторону полуспортивной иномарки, приткнувшейся к палисаднику. – Вы не бойтесь, идите. Я все буду держать под контролем.
Этот человек очень спокойно призывал не бояться, однако верилось с трудом. В доме трое боевиков, и неизвестно, что у них на уме. А тут какой-то неизвестный Павлов, который не достает тому же Гансу до подбородка.
– Может, вызвать милицию? – осторожно предложил Гриша. – На всякий случай...
– Милицию? – почему-то удивился Павлов. – Дело ваше, но... Я думал, вам нужна помощь. Вызывайте, но тогда я уеду.
– Нет, – сказал Гриша. – Я не буду никого вызывать.
Он вошел в подъезд. Павлов неслышно скользнул за ним. Дверь квартиры была полуоткрыта, доносились голоса, смех. Григорий собрался с духом и вошел внутрь.
Вся компания расположилась в комнате. Кича развалился на диване, задрав обутые ноги на журнальный столик. Ганс занял кресло. В углу сидел еще какой-то тип – жирный, как боров, с крошечными глазами. Он был одет в зеленый пиджак с блестками, делающий его похожим на конферансье.