Тьма заклубилась вокруг фигурок женщины и
детей, и из чернильной пелены протянулись десятки тощих, когтистых,
алчно шарящих рук. Затрещало желтое платье, истошный детский крик
резанул по ушам,Зотов
неистовозавыл:«Светка, Светка!», рванулся на
помощь... и очнулся в холодной, сырой полутьме, хватая воздух ртом
и разрывая на груди промокшую рубашку.
Он опять не успел. Зотов тяжело задышал и
откинулся на жесткую подушку. Светка... Леденящий душу, осязаемый
каждой клеточкой тела кошмар преследовал Зотова почти уже год. Одно
время он даже перестал спать, превратившись в иссушенную горем,
отупевшую мумию. В себя привела угроза отлучения от любимой работы.
А еще жажда мести. Зотов крепко запил и только водкой смог
притупить невыносимую боль. Водкой и кровью... Со Светкой они
познакомились в декабре тридцать четвертого. Спасение
«челюскинцев», первые герои Советского Союза, слухи о скором
запуске московского метро. Она студентка первого курса, он боевой
офицер особого отдела НКВД, повидавший в жизни кучу отборнейшего
дерьма. Что у них было общего? Ничего. В киношке крутили «Веселых
ребят», Зотов поперся с друзьями и в фойе увидел ее:
красивую,невысокую, темноволосую, худощавую, с удивительными карими
глазами и самой милой улыбкой на свете. Тот сладкий момент, когда в
голове щелкает, и ты понимаешь, что это твой человек. Через минуту
Зотов представился, смущаясь, словно подросток и морозя какие-то
глупости. Фильм он почти не смотрел. Тот прекрасный вечер навсегда
поселился в самых укромных закоулках души. Потом был Новый Год:
елка, свечи, теплая печка и пушистый снег за окном. Они вдвоем в
крохотной квартирке на втором этаже: она для него, а он для нее.
Через два месяц они поженились. Коллеги и знакомые ахнули, как,
неужели злюка и затворник Зотов интересуется женщинами! Да не может
этого быть! Может-может! Светка подарила ему Оленьку и Дениску.
Девочка -копия мать, мальчик - копия батя. Зотов в детях не чаял
души, жалея лишь об одном – работа отнимала все время, и дома он
бывал наездами и изредка. Светка не жаловалась, терпеливо ожидая
мужа из многомесячных командировок и ночуя в госпиталях, когда
израненного и искалеченного супруга чуть ли не по частям привозили
в Москву. Жена иронично величала это «больничной любовью», пряча
слезы, когда за ним вновь хлопала дверь. Светка никогда не знала,
вернется он или нет. А он был благодарен ей за терпение, за тихое
семейное счастье, за детей, за ночи, полные нежности и тепла. Мысли
о Светке и детях помогли выжить под вмороженным в стылое небо
солнцем Финляндии и в жаркой Испании, где воздух был пропитан
пылью, соляркой и летящим свинцом. Первые ласточки наступавшей
войны... В начале лета проклятого сорок первого Светка уехала с
детьми к родителям, в Белоруссию. Кто тогда знал? Война застала
Зотова в Пскове, меньше тысячи километров от семьи, дорога среди
смерти и пламени, которую он так и не смог одолеть. Вечная кровавая
рана, повод ненавидеть себя. Оставалась надежда, что Светка и дети
надежно укрыты в белорусской деревеньке, затерянной среди лесов и
болот. Правда открылась дождливой и слякотной осенью. Тот случай,
когда правда совсем не нужна. Из Белоруссии пришла короткая и
страшная шифрограмма. Светка пыталась уехать в Москву, но не
смогла, немцы наступали стремительно. Она осталась у родителей и
какая-то мразь, выслуживаясь перед новым порядком, выдала семью
красного командира карателям. Светку изнасиловали и закололи
штыками, детей бросили в яму вместе с матерью и закопали живьем.
Зотов прочитал текст без всяких эмоций. Из кабинета, где его
тактично оставили одного, вышел мгновенно постаревший лет на
двадцать человек с волчьей тоской в запавших глазах. Жить не
хотелось. Через два месяца он бросил пить и подал рапорт о переводе
в четвертое управление НКВД. Террор и диверсии на занятых
противником территориях. Лучшая возможность умереть, прихватив как
можно больше ублюдков с собой.