— Может, пригласишь на кофе? — предлагаю я в шутливой форме. — Покажешь, как живет прекрасная и загадочная девушка Вероника.
Она запрокидывает голову и начинает смеяться.
— Я на первом свидании на кофе не приглашаю, — дерзко, с каким-то вызовом заявляет Вера, смотря мне в глаза. — Или ты из тех мужиков, которые считают, что девушка должна отработать ужин? М? — выгибая брови, спрашивает она, подаваясь ко мне ближе.
Сейчас она совершенно другая, уже не милая и нежная, какой казалась еще час назад. Сейчас передо мной женщина, которая вслух говорит «нет», а мысленно кричит «ДА», кидая мне вызов.
— Допустим, я, как ты выразилась, «из тех мужиков». Будешь отрабатывать ужин? М? — копирую ее, хватаю за ворот пальто, расстегивая пуговицы, продолжая в полумраке машины, освещенной лишь приборной панелью, смотреть в темные, сейчас кажущиеся черными глаза Веры.
— Нет, не буду, — подаваясь ко мне еще ближе, заявляет она, понижая тон, дергает плечами и пальто слетает с ее плеч.
И мне чертовски нравится наша игра. Хочу ее немедленно, прямо здесь и сейчас, но никуда не тороплюсь. Иногда предвкушение и игра доставляет больше удовольствия, чем сам секс. Обхватываю пятерней ее лицо, зарываюсь кончиками пальцев в мягкие шелковистые волосы, продолжая смотреть в глаза. Наклоняюсь, провожу носом по ее щеке, виску, вдыхая тонкий соблазнительно манящий цветочный аромат. Девушка напрягается, закрывает глаза и упирается руками мне в грудь. Перехватываю другой рукой ее тонкую талию, слегка сжимая, и резко дергаю на себя.
— Любишь играть? Не советую. Я надеюсь, ты умная женщина, и прекрасно понимаешь, что я приглашал тебя на ужин не ради того, чтобы обсудить погоду, — шепчу ей на ухо, чувствуя, как меня начинает вести от ее близости и такого горячего дыхания.
— Отпусти, — шипит мне в лицо, пытаясь оттолкнуть, но наши силы не равны.
Я зарываюсь в ее волосы, сильнее сжимая их на затылке.
— Не строй из себя целку — не люблю, когда женщина ломается, словно девственница, — прикусываю мочку и провожу кончиком языка по ее уху. Вера глубоко вздыхает и прекращает сопротивляться, словно переключается и отпускает себя. — Вот так-то лучше, котенок, — грубо дергаю ее за волосы, вынуждая запрокинуть голову и открыть мне доступ к шее и тем чертовым родинкам, которые не давали мне покоя весь вечер.