При таких-то обстоятельствах один их религиозный вождь принимается вдруг вещать, что поведет их на священную войну против бриттов и против народов, находящихся под британским протекторатом; он убеждает их в том, что английские пули не могут причинить им никакого вреда и так далее; это продолжалось, покуда нам не пришлось преподать им небольшой урок. Среди наших военных кумбалари не считались серьезной опасностью, и это, без сомнения, и послужило причиной тому, что возглавить экспедицию поручили именно мне. Мы должны были выступить в Гималаи. Это было в 1902 году.
Впервые доводилось мне командовать таким большим количеством людей, и я воспринял эту ответственность со всей серьезностью. У меня был эскадрон, состоящий из ста пятидесяти индийских кавалеристов знаменитого пенджабского уланского и две сотни гордых, преданных сипаев[2] 9-го гуркхского[3] пехотного полка. Я чрезвычайно гордился своей армией. У меня было чувство, что я мог бы завоевать всю Бенгалию, буде таковое потребуется. Разумеется, я был единственным белым офицером, однако с готовностью признавал за командирами из местных куда больший опыт и потому всегда, когда это только было возможно, следовал их советам.
Приказ мой был таков: продемонстрировать кумбалари нашу силу, по возможности избегая военного столкновения. Мы хотели только показать этим людям, с кем им придется иметь дело в том случае, если мы решим принимать их всерьез. Их тогдашний вождь – старый фанатик по имени Шаран Канг – был одновременно и королем, и архиепископом, и верховным главнокомандующим этого сброда. Шаран Канг уже сжег один из наших пограничных постов и вырезал два отряда местной полиции. Месть не была нашей целью; но мы хотели позаботиться о том, чтобы подобные нападения не повторялись.
В нашем распоряжении имелось несколько вполне приличных карт и два проводника, заслуживающих доверия, – это были дальние родственники гуркхов – и по нашим расчетам выходило, что нам потребуется два-три дня для того, чтобы добраться до Теку Бенга, резиденции Шаран Канга, расположенной высоко в горах, через несколько перевалов. Поскольку миссия наша была скорее дипломатической, нежели военной, мы заботливо развернули мирный флаг, стоило нам перейти границу Кумбалари. Вскоре нас со всех сторон обступили голые, покрытые снегом горы.