Позади гулко грохнуло. Такой выстрел
Грешнику здесь до сих пор слышать не доводилось. Больше всего это
напоминало работу дробовика. Совершенно не похоже на малокалиберную
винтовку или однозарядный пистолет, коих здесь по рукам немало
ходят.
Выстрел не оглушил, позволил
расслышать характерный шум пролёта заряда где-то слева, и
постукивание дроби или картечи, прилетающей в цель. Один из
копейщиков, — тот, который подавал голос, закричал, отшатываясь и
хватаясь свободной рукой за грудь. Похоже, пострадал от
«дружественного огня».
И это прекрасно — одним меньше.
Но что дальше? Броситься к Рыське —
не вариант. Придётся пересечь открытое пространство, где стрелок,
засевший где-то сзади, запросто исправит свою ошибку. Укрыться
можно только за домом, но для этого придётся прорываться через
строй оставшихся противников.
Ну, раз надо, значит прорвётся.
Грешник, продолжая двигаться в том же
направлении, не стал замахиваться гуанем. Просто выставил его в
сторону противников, опустив пониже. Острейшее лезвие тут же
прошлось по обеим голеням владельца топора и задело колено парня с
булавой, неловко пытавшегося отскочить. Остальные оказались
проворнее, больше никого зацепить не удалось.
А Грешник, всем своим видом
демонстрируя неистовое желание продолжать улепётывать в том же
направлении, остановился столь резко, что из-под подошв взметнулись
мелкие камешки и комки земли.
И тут же от души крутанул гуанем,
выбрасывая его на всю длину рук.
Отскакивать от длинного древкового
оружия надо уметь. Непострадавший копейщик не умел, он двигался
предсказуемо-прямолинейно, и вместо того, чтобы хотя бы попытаться
увернуться, в ужасе заорал, уставившись на приближающуюся сталь.
Только и успел, что вскинуть руку, в отчаянной надежде прикрыться
от смерти ладонью.
Крик его тут же захлебнулся в крови.
Увесистое лезвие разбросало срезанные пальцы и разрубило шею столь
жестоко, что едва не отделило голову от тела.
Грешник, оказавшись на фланге
рассыпающегося вражеского построения, угрожающе крутанул гуань,
рванув назад с таким расчётом, чтобы оббежать кучку противников.
Пускай они останутся на одной линии со стрелком. Может у того,
наконец, проснётся головной мозг, и он не станет отрабатывать по
цели, прикрытой товарищами.
Двигался Грешник быстро и продуманно,
а вот враги — наоборот. Потому вместо того, чтобы разорвать
дистанцию, а лучше вообще разбежаться в стороны, открывая стрелку с
дробовиком пространство для работы, они, перестав пятиться,
попытались организовать отпор. Тем более лидер, не переставая,
надрывал голос. Костерил подчинённых последними словами, требуя
немедленно порвать Грешника на куски, пока он сам их не порвал за
феерическую тупость. Этих призывов, наконец, хватило на то, чтобы
оружие не просто сжимали с угрожающим видом, а начали его
направлять в правильную сторону и даже делать телодвижения, похожие
на зачатки атакующих выпадов.