Затаив дыхание, я ждал, что будет.
Вначале ничего не было. Пришла тишина – долгая, как она и рассказывала. Насколько долгая – сказать не берусь. Может, пять секунд, а может, с минуту. Длина Времени не считывалась в такой темноте. Время пульсировало, то растягиваясь, то сокращаясь. И я сам растягивался и сокращался вместе с ним – без единого звука. Время выгибалось из своих форм, и я выгибался из форм вслед за ним. Как отражение в кривом зеркале.
И наконец я услышал это. Неестественно громкий шорох. Будто ворошили огромную кучу тряпья. Кто-то тяжелый поднялся с пола. И раздались шаги. Медленно-медленно они приближались ко мне. То ли в шлепанцах, то ли приволакивая ноги – шур-р-р! шур-р-р! – что-то страшное двигалось прямо на меня. Что-то нечеловеческое, сказала она. Это точно. Человек так ходит не может. Это что-то другое. Что в обычном мире не может существовать. А здесь – существует…
Я не побежал. Сорочка взмокла от пота и прилипла к спине. Но странно: чем ближе раздавались шаги, тем меньше страха оставалось в душе. Все в порядке, сказал я себе. Никто ничего плохого мне не сделает. Я вдруг понял это очень явственно. Бояться нечего. Пусть все идет как идет. Все будет хорошо. Какой-то теплый водоворот засасывает меня… Я стиснул ручку двери, задержал дыхание и зажмурил глаза. Все хорошо. Мне не страшно. В кромешном мраке я слышу, как оглушительно бьется сердце. Мое сердце. Я растворяюсь в этом биении, я – его составная часть. Бояться нечего, говорю я себе. Просто все собирается в одно целое…
Звук шагов обрывается. Чем бы это ни было, сейчас оно стоит прямо передо мной. И глядит на меня в упор. А я стою с закрытыми глазами. Включилось! – вдруг понял я. Самые разные вещи, места и события замкнулись-таки на меня. Берега Нила, Кики, отель «Дельфин», старенький рок-н-ролл – все это собралось в единую цепь и заработало. Натертые благовониями тела нубийских аристократок. Бомба, отсчитывающая последние секунды в старом особняке. Сияние прошлого, старые звуки, старые голоса…
– Мы ждали тебя, – сказало Оно. – Давно ждали. Входи.
И даже не открывая глаз, я узнал его.
Это был Человек-Овца.
Мы разговаривали за старым столом. Маленьким круглым столом, на котором горела единственная свеча в грубой глиняной плошке. Три этих предмета, можно сказать, и составляли всю мебель в помещении. Даже стульев не было, и мы уселись на стопки старых книг.