– Но я ведь не о настоящих стихах говорю. Какие-нибудь бредни для школьниц. Никто не требует, чтоб они вошли в литературу. Ты их сможешь сочинять с закрытыми глазами. Понятно?
– Послушай! Я просто не умею писать стихи – ни с открытыми глазами, ни с закрытыми. Никогда этим не занимался и не собираюсь, – отрезал я.
– Ладно, – вздохнула жена. – Но ведь по юридической части работу найти трудно.
– Знаю. Потому я и раскинул щупальца во все стороны. Скоро кто-нибудь должен ответить. Если не получится, снова буду соображать.
– Ну, как знаешь. Кстати, какой сегодня день?
Я задумался.
– Вторник?
– Тогда, может, сходишь в банк – заплатишь за газ и телефон?
– Схожу. Все равно идти надо. Собирался купить что-нибудь к ужину.
– Что хочешь готовить?
– Еще не знаю. В магазине что-нибудь придумаю.
– Ты подумай хорошенько, – сказала она серьезно. – Нечего так уж торопиться с работой.
Таких слов я никак не ожидал.
– Это почему? – Что сегодня за день такой? Все женщины мира взялись удивлять меня по телефону? – Страховка по безработице рано или поздно кончится. Не могу же я всю жизнь сидеть без дела.
– Правильно, но мне же повысили зарплату плюс разные подработки, сбережения… Вполне проживем, если не будем транжирить. Тебе надоело сидеть дома и заниматься хозяйством? Тебе не нравится?
– Не знаю, – честно ответил я. Я на самом деле не знал.
– Тогда сядь и как следует подумай, – сказала жена. – Кстати, кот вернулся?
Кот. Я совсем забыл про кота.
– Нет. Пока.
– Может, поищешь? Его уже неделю как нет.
Я уклончиво промычал и снова переложил трубку в другую руку.
– Почти наверняка шляется где-нибудь у пустого дома в конце дорожки. Там, где во дворе птица стоит. Я его там несколько раз видела.
– На дорожке? Когда это ты туда ходила? Раньше ты не говорила…
– Ой-ой! Надо бежать. Много работы. Не забудь про кота.
Раздались короткие гудки. Я снова посмотрел на трубку и положил ее на рычаг.
Интересно, зачем Кумико туда понесло? Наш дом от дорожки отгораживала стена из бетонных блоков. Лазить через нее не было никакого смысла.
Я сходил на кухню за водой, вышел на веранду – посмотреть, осталась ли в кошачьей миске еда. Кучка сардин лежала нетронутой с прошлого вечера. Кот не приходил. Я стоял на веранде и глядел на наш маленький сад в лучах раннего лета. Садик не из тех, что успокаивают душу. Солнце задерживалось там совсем ненадолго, поэтому земля всегда была черной и влажной. Из растений в углу водились лишь два-три кустика блеклых гортензий, а я не очень люблю эти цветы. По соседству торчало несколько деревьев, и оттуда раздавался механический крик какой-то птицы, напоминавший скрежет заводимой пружины. Бог знает, что это была за птица и как она выглядела, но Кумико прозвала ее Заводной Птицей. Каждый день Заводная Птица прилетала сюда и заводила пружину нашего тихого мирка.