В одиннадцать утра вся труппа и дирекция собрались в зале. Марк Захарович скромно занял одно из кресел партера вместе с артистами, дождался, когда директор театра объявит о нем, после чего поднялся на сцену и встал у микрофона. Стоял он долго, молчал, засунув руки в карманы, потом обвел присутствующих грустным взглядом карих навыкате глаз, и тихо произнес:
– Родные мои, простите меня. Вы все хорошие, профессиональные люди, и этот бред я с вами ставить не буду. Мне стыдно.
В зале поднялся шум. Некоторые из артистов хохотали, другие кричали что-то друг другу… Тулевич спустился со сцены и, проходя мимо Проскуриной, бросил на ходу:
– Хочешь играть в моем спектакле, приезжай в Москву. У меня есть для тебя роль.
Нателла встала и пошла за режиссером:
– Куда приезжать, что за роль?
Тулевич обернулся, всунул ей в руку две визитки и молча удалился. Больше ни его, ни Проскурину в театре не видели.
Покинув театр., прима донна побрела по городу. В общежитие ей возвращаться не хотелось. Она заглянула в бар «Интуриста», села за столик и достала из сумочки визитки, что вручил ей режиссер. На одной имелся московский адрес и телефон Тулевича, другая принадлежала Анвару Чакнава. На визитке Анвара она прочла лишь служебный телефон и адрес банка. Нателла, не притронувшись к кофе, который заказала, расплатилась и вышла на улицу. Банк располагался в центре города, и она его быстро нашла. Проскурина здесь уже была, но тогда ее привозили на машине, и она не поняла, где банк находится. Здоровенный кавказец в камуфляжной форме Нателлу остановил. Актриса спросила Анвара. Охранник позвонил по внутреннему телефону. Через минуту появился Чакнава. Анвар жестом пригласил примадонну войти и молча проследовал внутрь помещения. Нателла двинулась за ним по коридору и спустилась по лестнице. Чакнава открыл дверь своего кабинета и пропустил Проскурину. Актриса увидела знакомый стол, кресло и три стула. На столе лежала металлическая коробка с французскими сигарами и стояла пепельница с двумя окурками. Анвар выдвинул Нателле кресло, а сам сел на стул напротив.
Проскурина молчала, не зная, с чего начать.
Молчал и хозяин кабинета. Наконец актриса заговорила:
– Мне предложили уехать в Москву.
– Знаю, – ответил Анвар и потянулся за сигарой:
– Можно?
Нателла кивнула. Чакнава затянулся и, выпустив колечко дыма, посмотрел на Проскурину прекрасными карими глазами.