Подполковник плывет как в тумане,
захлопывает двери пустого кабинета, но долгожданная тишина не
наступает. Пьяный монах отбивает монотонные удары большого
колокола, все сильнее и сильнее. Швецов садится на стул, ноги сами
подкашиваются, будто срубленные серпом. Офицер хватается за голову,
не зная как заглушить убивающий изнутри шум и не в силах более
переносить свалившийся груз.
"Означает ли это, что я не справился
и все были правы с самого начала? - гложет сомнения. - Я
действительно провалился?"
Самая страшная мысль вдруг обрывает
все вокруг. Алексей открывает глаза.
- А. Вот ты где! - доносится сонный и
до невозможного ненавистный голос.
Толкнув дверь плечом, внутрь без
приглашения вваливается полковник Вишневский. В расстегнутом
кителе, болтается оборванный аксельбант. В руках у штабиста бутылка
с красочной этикеткой. Похоже не первая, даже с такого расстояния
слышен тошнотворный запах спирта.
- Гы, - хрюкает он, делая шаг вперед
и едва успев схватится за край стола, - а я с гостинцем, в качестве
примирения. Мы, - со чпоканьем откупоривается пробка, - кажется
неплохо сработались.
Видимо исключительно в представлении
Вишневского. Засланный с верхов полковник без всякого просто
отбирает батальон. Наглец унижает солдат прямо при ротмистрах и
поручиках, не знающих как противостоять оккупанту. На головы
личного состава с раннего утра и до вечера сваливаются самые
нелепые задачи, на потеху вечно пьяному Семену.
- Вы вообще хоть знаешь, что это? -
полковник с достоинством показывает бутылку. - Настоящий готский
бурбон, ты наверняка за всю жизнь такого не пробовал. Вот.
Он достает из кармана граненный
стакан и, предварительно дунув и протерев краем кителя, наполняет
сомнительного цвета жидкостью.
- Приобщайся к современной жизни, -
чересчур уж пафосно объявляется простой западный самогон. - Скоро
все поменяется, прощай старая Симерия. Ну? Как тебе? Многие
ячменный виски, но поверь, друг мой, я введу тебя в круг
истинных ценителей.
Не пристрастный к спиртному Швецов
отпивает совсем чуть-чуть. Впрочем и этого хватает. Дико
скривившись, подполковник отодвигает стакан, разлившийся на
стол.
- Ослиная моча, - сплевывает
он.
От такого пренебрежения Вишневского
передергивает. Схватив оскверненный и отвергнутый напиток, штабист
залпом опрокидывает содержимое внутрь.