На парковке Ярослава уже встречали – собственный заместитель Сергей Зубарев и двое охранников, все из отряда специального назначения «Витязь». В руках охранников блестели черными стволами автоматы. Никогда раньше служба охраны не носила автоматы на вверенной ей территории! Автоматы имелись в оружейном секторе, но оттуда ни разу практически не извлекались.
– Что у нас стряслось? – спросил Ярослав, направляясь к лифтовому корпусу.
– Кто его знает? – посетовал Зубарев. – Папа никому ничего не говорит. Созвал общую сходку. Обещались прибыть четыре сына. Плюс вся семья. Похоже – что-то серьезное…
– Как у Папы настроение?
– Как ни странно – радужное. Такое ощущение, что он поймал самую крупную рыбину в своей жизни.
Яровцев с сопровождением вошел в лифтовой корпус, пересек его и углубился в правое крыло дома. Миновав несколько холлов и залов, он оказался на служебной лестнице, поднялся по ней на третий этаж и вышел уже в одной из башен-близнецов.
Папа его ждал. Он сидел в книжном зале во главе массивного дубового стола, покрытого черным лаком. Стены зала скрывали стеллажи с книгами и гобелены с рисунками на мотивы литературных сюжетов. Здесь был Фауст, склоненный ниц перед Вельзевулом, и Дон Кихот Ламанчский, штурмующий мельницы, и четверо мушкетеров, воздевшие над головами шпаги, и Анна Каренина, замершая на перроне в ожидании поезда, и Пьер Безухов в горящем Смоленске. Яровцев знал наизусть этот зал, гобелены и хозяина. Если шеф сидел во главе стола, значит, разговор предстоял серьезный и торжественный одновременно. Судя по выражению лица Папы торжественности не миновать.
В книжный зал вошел Семен Костарев, правая рука Папы, с подносом. На нём стояла бутылка с четырьмя бокалами и блюдо с зеленым виноградом.
– Очень рад тебя видеть, Ярослав, – поднялся из кресла шеф. – Подойди к старику, дай обнять.
Яровцев послушно исполнил просьбу, которая по сути являлась прямым приказом, и приблизился к Папе.
Папа был массивным человеком, похожим на медведя, с длинными седыми волосами, заплетенными на затылке в тугую косу, массивной квадратной челюстью, которую частично скрывала черная с проседью борода. Шеф сгреб Яровцева в объятия и сжал так, что Ярослав приготовился прощаться с жизнью, успев мысленно пожалеть о не составленном заранее завещании.