Волна методично перестраивала реальность.
Иван вернулся с войны три года назад невредимым, с двумя излеченными ранениями, которые никак не сказались на его здоровье. Только изрядно хмурым и нелюдимым. Он сторонился людей, которые тут же стали отмечать эту особенность и судачить о его поведении. Старушки щебетали по старинке на скамейках перед парадными. Они так и не смогли привыкнуть к головизорам и тянулись друг к другу, пытаясь насытиться человеческим теплом и живым общением – не через экран.
– Смотри-ка, как Ваньку-то Скорикова на войне этой проклятущей покорежило! – неспешно говорила одна. – Помнишь, какой парнишка-то живой был: весь сам из себя, живой такой, понтовый. Девчонки с ума по нему сходили. А теперь бирюк бирюком ходит. Ни с кем не разговаривает. Не общается. Может, его там, на войне этой, в веру другую перекрестили? А?!
– А кто их знает-то? Может, и перекрестили, – соглашалась товарка, затем выдвигала свою версию: – А может, он наркоман?
– Да вроде незаметно как-то, чтобы он там по рынкам ошивался, где дурью разной торгуют.
– Дура ты старая! Это тебе не наше время, когда наркота химическая была, теперь она сплошь и рядом виртуальная. Можно и на рынок не ходить, подключись к прокси-серверу, скачай наркопрограмму и глушись до полного посинения, – ерепенилась продвинутая старушка.
Подобные разговоры случались сплошь и рядом на ближайших к дому Ивана Скорикова улицах. Городок Углич, что красовался десятками церковных маковок на берегу полноводной Волги – реки-матушки, был маленьким, всего на полмиллиона жителей. Все друг друга знали, не то, что в мегаполисах – Петербурге, Москве, Ярославле, Екатеринбурге, – где даже соседи по лестничной площадке не знают друг друга, а лишь встречаются раз в год на новогодние праздники, когда случайно сталкиваются возле лифтовых кабин в разномастной компании гостей. В таких городках, как Углич, Мышкин, Козино, ничто не укроется от глаз общественности. Все разом встанут супротив чужой беды. Будут советы давать, да помогать, чем смогут. Поэтому такое событие, как добровольная вербовка в солдаты, да не просто солдаты, а боевые легионеры, не может остаться незамеченным.
Год назад весь город обсуждал, как трое друзей Мишка Нехорошев, Саня Котов и Иван Скориков завербовались в русскую армию в пехоту для прохождения службы в специальной дивизии «Усмирение», которая была сформирована, как русская часть, входящая в контингент войск Евросоюза и призванная нейтрализовывать очаги сопротивления всемирной глобализации и зачищать гнезда исламистов.