Свои не дали пропасть: из окон на
головы бобби полетели увесистые цветочные горшки, а потом,
благодаря случившемуся замешательству, Тони втащили в
приоткрывшуюся дверь маленькой шляпной мастерской.
Тут собралась веселая компания:
большая еврейская семья во главе с хозяином мастерской, несколько
проституток-моро, двое здоровенных ирландцев из ИРА (они и помогли
Тони подняться и пройти несколько шагов до двери), стайка
мальчишек, вооруженных рогатками, пяток фабричных женщин, три
джентльмена в безупречных костюмах (уже несколько помятых); кроме
того, голоса слышались и наверху, куда прямо от входа вела узкая
лестница.
До чего же все-таки глуп сэр Освальд:
в Великой войне ИРА поддерживала немцев, воюющих против Англии, и
теперь могла бы выступить на стороне любимого фашистами Британии
рейха, но чернорубашечники настроили против себя всех — теперь
ирландцам было вроде бы как-то и неудобно уважать кайзера и его
политику.
Тони утер разбитый нос, повел плечами
и потихоньку пошевелил пальцами — дубинки будто нарочно чаще всего
попадали по рукам, заломленным за спину. Остальное — ерунда, просто
синяки, а пальцы шевелились плохо.
Пацаны с рогатками поднялись на
второй этаж и теперь из окон обстреливали ряды полиции. Хозяин
чрезвычайно переживал за витрину — стекло такого размера стоило
немалых денег, и он бы закрыл его своим телом от летевших в головы
полиции булыжников, но, во-первых, опасался выйти наружу, а
во-вторых, явно не походил на опытного голкипера. Впрочем, любовь
иногда творит чудеса, даже если это любовь к своему имуществу…
Колокольный звон слышался и здесь,
однако, вопреки ожиданиям, рокочущее «¡No pasarán!» снова набирало
силу. Через широкое стекло витрины была видна баррикада: ветераны
живым (или не совсем живым) щитом стояли на пути полиции, и даже
стальные лошади не могли поколебать их ряды. Более того,
непостижимым образом механокони выходили из строя, лишь
приблизившись к баррикаде. Впрочем, почему непостижимым? Достаточно
знать устройство механизма, чтобы повредить наиболее уязвимую его
часть.
Однако Тони больше интересовала Кира,
а не подвиги ветеранов, а ее он никак не находил. Не видно было и
медведей-моро, с которыми она оставалась. Выйти за дверь, пожалуй,
можно было только с поднятыми руками — никого из своих поблизости
не осталось, только полицейские. А из-за угла наконец-то показались
и чернорубашечники! Однако не поспешили на помощь бобби — слегка
опешили, увидев впереди такое скопление людей. Легко быть
храбрецами, наваливаясь гуртом на одного, — в положении явного
меньшинства смелости у фашистов поубавилось.