- Нужно съездить в родовое поместье
супруги. Может быть что-то там найдём.
- Аббатство Ньюсберри заброшено
много-много лет, - ответил в тоже время понимая, что женщина
права.
- Всё равно других зацепок у нас пока
нет.
* * *
Выбраться из города нам помогли люди
Аддингтона. Я Галгарпер, Рассада и Регина в неприметном крытом
фаэтоне оказались за городом спустя несколько часов. Этот вояж по
неприметным улочкам и переулкам показался нам бесконечным. Но гнать
было нельзя. Это бы привлекло излишнее внимание. Висмарбург и так
напоминал растревоженный улей, а на каждом маломальском перекрёстке
дежурили постовые с кристаллами вызова на запястьях.
Оказавшись на месте первое что мне
бросилось в глаза, как ни странно, это ни огромный особняк из
необработанного серого камня возвышавшийся на холме, и не заросшая
травой и маленькими деревцами тропа к покосившемся воротам. Нет, я
обратил внимание на фамильное кладбище.
Я и правда не знал, что Марину
похоронили в Аббатстве Ньюсберри. Генри ни разу об этом не
упоминал.
Надпись на плите гласила
«Любимой супруге и матери», а на самой могиле лежал букет свежих,
недавно сорванных цветов.
Дом был очень-очень
старый. В таких случаях больше подходило древний. Каменный гигант
не просто дышал историей, он хранил её каждым скрипом половицы,
стуком сорванных с петель ставень, метровой паутиной, трепыхавшейся
в углах от малейшего сквозняка.
Аббатство Ньюсберри было построено
почти четыреста тридцать лет назад представителями
аристократического рода, приплывшего в этот мир из Англии и
сохранило все признаки англосаксонского архитектурного стиля -
прямоугольные завершения башен,
окаймленные каменными полосками, строгость, практичность и
брутальность буквально во всём.
- Эмиль,
здесь жило несколько поколений семьи Марины. Мы вряд ли тут что-то
обнаружим, - сказал сержант распахивая пошире вросшую в землю
калитку.
Ворота
открыть мы так и не смогли, а перелезать через ржавые острые пики,
венчавшие ограду, не решились.
- Ты
прав, Фредерик, - сказал я, перепрыгнув через корень разросшегося
дерева, - но именно супруга Гудмана была последней обитательницей
дома.
Осторожно
шагая по гнилым доскам пола, мы перешагивали через остатки сгнившей
мебели, рухнувшие с потолка люстры и другой хлам разбросанный
вокруг.
Оказавшись в центре главного зала, стена в котором
от времени треснула от крыши до фундамента, мы на время были
вынуждены остановится. Регина, расставив ноги и руки в стороны
беззвучно замерцала тревожным светом испуская сине-зелёные волны
вокруг себя. Нам не оставалось ничего иного как просто
ждать.