- Зато
здесь чувствуешь себя как в крепости, да Эмиль? – неслышно возник
из коридора напротив Рассада, блеснув седой чёлкой в свете магии
теурга. Под мышкой его была толстая кожаная тетрадь с
заклёпкой.
- Что-то
обнаружил? – спросил я, протягивая руку к находке и совершенно не
удивляясь, что Курт что-то нашёл. В этом он тоже был мастер. У
балагура было чутьё на спрятанное добро.
- Да, в
маленькой комнате на третьем этаже под алтарём. Ковырнул кончиком
ножа и Алле-оп!
Потрескавшаяся зелёная кожа, большая часть страниц
не читаема так как под обложку змеёй заползла влага, но инициалы на
первом листе сразу заставили моё сердце биться сильнее.
- М.Б.Ф.
– Марина Бартоломео Фланниган. Неужели дневник? Тут даже и даты
вроде видны, - пальцем потёр я одну из страниц.
- Я это
тоже смекнул, - кинул Курт. - Только не прочесть там ничего.
Чернила поплыли, пятна какие-то по всем страницам.
Регина
выхватила у меня из рук дневник и некоторое время просто смотрела
на него. Затем будто приняв решение она жестом разогнала нас в
стороны и положила тетрадь на площадку ведущую на второй этаж.
Бросив быстрый взгляд на меня, женщина достала из кожаного кармашка
на поясе поблёскивающие серебром Нити Ариадны (один из главных
инструментариев теургов позволяющий следовать за целью, из-за
которой начат магический ритуал, не отвлекаясь на хаос, наступающий
при взломе уровней реальности), и начала наматывать их на левую
руку. А вот на вторую она накрутила Путы испытаний, что было штукой
намного более серьёзной, ведь каждый узелок на этой простой вроде
бы с виду верёвочке, был пропитан её собственной кровью и напоминал
ей о прошлых ошибках.
Встряхнув
кисти, теург снова посмотрела на меня.
- Что
нужно?
- Эмиль я
хочу, чтобы ты представил её в своей голове. Как можно чётче. Такой
какой ты её видел в последний раз.
- Но я
никогда не видел Марину, с Гудманом мы подружились
позже…
- Я про
её дочь. Про Ниточку. Одна кровь. Должно сработать.
-
Хорошо.
- Начали,
- голос ведьмы разорвал тягуче-липкую атмосферу зала.
Галгарпер
и Рассада боязливо попятились назад и уселись на обломках старого
поеденного жуками комода.
Прикрыв
глаза я на мгновение представил дочь Генри – в синем платьице и
белой лентой в волосах. Под мышкой девчонки был вязанный медведь с
глазами-пуговками. Именно такой я запомнил Ниточку в тот день когда
покидал особняк приятеля.