– Мы останемся на прежнем курсе, мистер Буш, – сказал Хорнблауэр.
– Она в двух румбах на подветренной скуле, сэр, – заметил Буш. – Когда она к нам приблизится, мы будем достаточно далеко от нее на ветре.
Хорнблауэр это просчитал; если бы результат был иным, он уже пять минут назад повернул бы «Отчаянный» оверштаг и сейчас мчался к безопасности.
– Опять немного проясняется, сэр, – заметил Буш, оглядываясь по сторонам.
Тут с марса снова крикнули:
– Вот она, сэр! Один румб впереди правого траверза!
– Очень хорошо!
Ветер немного утих, и можно было, хотя и с трудом, перекрикиваться между марсом и палубой.
– Вот она, сэр, – сказал Буш, направляя подзорную трубу.
В этот миг «Отчаянный» поднялся на волне, и Хорнблауэр, хотя и неясно, различил марсели «Луары». Они были круто обрасоплены, и он видел в подзорную трубу только узкие полоски. «Отчаянный» был не меньше чем в четырех милях на ветре от нее.
– Смотрите! Она поворачивает оверштаг, сэр!
Полоски превратились в прямоугольники, дрогнули и встали. Теперь марсели «Луары» обрасоплены параллельно марселям «Отчаянного» – оба судна идут одним галсом.
– Они повернулись оверштаг, как только заметили нас, сэр. Они по-прежнему играют с нами в салки.
– В салки? Мистер Буш, я полагаю, началась война.
Трудно было произнести эти слова спокойно, словно между делом, как надлежит человеку с железными нервами: Хорнблауэр старался как мог. У Буша таких предрассудков не было. Он уставился на Хорнблауэра и присвистнул. Но он смог мысленно повторить тот путь, который только что проделал Хорнблауэр.
– Думаю, вы правы, сэр.
– Спасибо, мистер Буш.
Хорнблауэр произнес это язвительно и тут же пожалел о сказанном. Нечестно заставлять Буша расплачиваться за напряжение, которое испытывает его капитан, да и не вяжется с его идеалом невозмутимости обнаруживать это напряжение. Хорошо, что следующий приказ, который Хорнблауэр собирался отдать, наверняка отвлечет Буша от полученной обиды.
– Я думаю, нам лучше послать матросов по местам, мистер Буш. Подготовьте корабль к бою, но пушки пока не выдвигайте.
– Есть, сэр!
Буш широко улыбнулся, не скрывая радостного возбуждения. Вот он уже выкрикивает приказы. По всему кораблю засвистели дудки. Барабанщик морской пехоты выбрался из люка. Ему было не больше двенадцати лет, и вся его одежда была в страшном беспорядке. Он не только кое-как вытянулся по стойке «смирно», взбежав на шканцы, он еще напрочь забыл, что его учили высоко поднять палочки над барабаном, прежде чем выбить дробь, – так он торопился.