– У меня с собой только голубое платье, – сказала Мария, прочитав.
Женщина, получив приглашение, первым делом думает, во что ей одеться. Хорнблауэр постарался сосредоточиться на проблеме голубого платья. Душа его пела. Леди Барбара здесь – их разделяют какие-то двести ярдов!
– Оно тебе очень идет, – сказал он. – Ты же знаешь, как я его люблю.
Может быть, очень дорогое, хорошо сшитое платье и пошло бы Марии, на которой все обычно сидело комом. Но пойти надо непременно, и лучше, если он немного подбодрит Марию. Не важно, каким будет ее наряд, лишь бы она сама думала, что одета со вкусом. Мария отвечала счастливой улыбкой. Хорнблауэру стало стыдно. Он чувствовал себя Иудой. Рядом с леди Барбарой Мария будет казаться жалкой замарашкой. Однако, пока он притворяется любящим супругом, она будет счастлива и ничего не заподозрит.
Он написал ответную записку и позвонил, чтобы ее забрали. Потом застегнул мундир.
– Мне надо на корабль, – сказал он.
Мария взглянула укоризненно, и ему стало больно. Да, она мечтала чудесно посидеть вдвоем, а он и впрямь не собирался сегодня на «Сатерленд». Это – только предлог, чтобы побыть в одиночестве и не слушать ее болтовню. Он уже предвкушал, как наедине с собой будет упиваться радостью. Леди Барбара в Плимуте, завтра он ее увидит! От волнения он не мог усидеть на месте.
Быстро шагая к причалу, Хорнблауэр только что не пел от радости. Он уже не раскаивался, вспоминая, как покорно смирилась Мария с его уходом – ей ли не знать, что капитан, снаряжающий в плавание линейный корабль, не распоряжается своим временем.
Торопясь уединиться, он всю дорогу подгонял и без того вспотевших гребцов, едва ступив на палубу, торопливо козырнул шканцам и сбежал вниз, в вожделенное укрытие. Он мог бы заняться сотней дел, но душа не лежала ни к одному. Через загроможденную вещами каюту, дальше, через дверь в переборке на кормовую галерею. Здесь, недосягаемый для докучных помех извне, он облокотился о поручень и стал глядеть на воду.
Шел отлив, с северо-востока дул легкий ветерок. Кормовая галерея «Сатерленда» была обращена на юг, к реке. Слева копошился муравейник дока, впереди покачивались на блестящей воде корабли, там и сям шныряли береговые лодки. За крышами провиантского двора высился Эджкумский холм. Жаль только, что мыс Девил заслоняет город, а значит – и крышу гостиницы, которую леди Барбара освятила своим присутствием.