— Вы его уже пять раз меняли, — напоминаю я.
— Но все не то, Эль, понимаешь? Нужно что-то… — он задумчиво крутит ручку в руках. — Интервью бы сюда идеально легло, понимаешь?
— Так дайте нашим заказ, — устало предлагаю я. — Сейчас, конечно, лето, затишье. Но, думаю, справятся.
— Да ну их, — обреченно машет рукой. — Если б я знал какое…
В целом наш главред мужчина очень вменяемый, да и как руководитель — профессионал. Но иногда, примерно раз в год, у него начинает обостряться ностальгия по творчеству, как сегодня, и ему хочется придумывать что-нибудь эдакое. Будто мы какой-то гламурный журнал, который соперничает с другими изданиями не по достоверности предоставляемых данных, а по креативности картинок. Об этой особенности шефа знают все старожилы редакции и просто молча терпят. Потому как спустя какое-то время его отпускает и он снова становится тем человеком, который уже не первый год ведет железной рукой наше издание.
— Ну, я тогда пойду? — осторожно спрашиваю я. — Раздам ребятам темы?
— Да, Элиночка, иди, — вяло отзывается он, даже не глядя на меня. А я уже понимаю, что в ближайшую неделю журнал окажется полностью на мне. В такие дни подпускать Алёхина к партнерам или клиентам категорически нельзя. Он может запросто как разругаться с любым из них просто потому, что одному нравится красный цвет, а другому — синий, так и за бесценок отдать место на развороте. Чисто по дружбе. Потому что «это же Вася, который так же любит хризантемы, как и я». Но тут ничего не поделаешь — в конце концов, он ведь неоднократно точно так же выручал каждого работника, ибо наш шеф хоть и строгий, требовательный редактор, все же большой души человек. И нам грех жаловаться на него.
К тому же я ему очень многим обязана. Не возьми он меня к себе несколько лет назад, неизвестно, куда бы я скатилась к этому моменту…
От картинок прошлого невольно ежусь и отгоняю мрачные мысли подальше.
До конца рабочего дня приходится как следует потрудиться.
— Элина Маратовна, договора подготовлены, — заходит ко мне Лена из отдела рекламы ближе к вечеру. — Вам отдать или Роману Петровичу?
— Давай мне.
Девушка оставляет две увесистые стопки на столе и уходит. А я мрачно взираю на то, что предстоит просмотреть на предмет тонких мест. Наши специалисты, конечно, хороши и, как правило, делают все на совесть. Но Алёхин всегда учил меня все важные моменты держать под контролем. Внимательность и дотошность. Без этого никуда. И если бы не эта привычка, пару раз мы могли бы попасть на приличные деньги. Еще в самом начале моей работы, на последнем курсе института, он взял меня к себе стажером. Причем личным. Поначалу я была девочкой принеси-подай. Только когда немного освоилась, главред начал учить меня, проведя по карьерной лестнице с самого низа. Кроме работы у меня не было ничего и никого. Поэтому все силы уходили на то, чтобы карабкаться вверх, учиться, становиться лучше и лучше. И в итоге я справилась, смогла стать тем идеалом, к которому стремилась все эти годы после того, как едва не попрощалась с жизнью...