Потрясенный Свет даже не заметил, как началась проповедь. И лишь потом обнаружил, что в зале звучит мощный голос человека, облаченного в оранжевые одежды волхва. Правда, многие слова из проповеди были непонятны, и потому Свет тут же перестал его слушать. Он смотрел в лицо Семарглу и словно бы растворялся в этих добрых глазах, уносился куда-то далеко-далеко без надежды на возвращение…
В реальность его вернул громовой бас волхва:
– Да взлелеем же в сердце своем Семаргла, братие и воспитанники! Да убьем в себе Додолу!
Волхв повернулся к молящимся, вскинул руки. И все присутствующие тут же отозвались:
– Да взлелеем в сердце своем Семаргла! Да убьем в себе Додолу!
Еще дважды гремел по залу голос волхва, и дважды откликались молящиеся. На второй раз, охваченный чувством единения со всеми, пропищал и Свет:
– Да взлелеем в сердце своем Семаргла! Да убьем в себе Додолу!
Через много лет, когда положение в Колдовской Дружине позволило ему знать многое из того, чего не знают простые мужи-волшебники, Свет выяснил, что кумиры Семаргла закляты таким образом, чтобы вызывать особое чувство только у людей, отмеченных искрой Таланта.
За девять лет учебы в школе волшебников, с постепенным повышением своей квалификации, Свет перестал испытывать это чувство. Зато он научился понимать пересыпанные специфическими терминами проповеди. Проповеди эти были разными – в зависимости от того, что происходило в прожитый день. Позже, когда он стал мужем-волшебником, ему пришлось бывать на еженедельных богослужениях, проводимых в храме Семаргла самим Верховным Волхвом Бояном IV. Проповеди Верховного Волхва тоже были разными. Но во все времена любые проповеди заканчивались одними и теми же словами:
– Да взлелеем в сердце своем Семаргла! Да убьем в себе Додолу!
6. Взгляд в былое: век 75, лето 69, вересень.
Рубежник Микула Бондарь с младых ногтей внушал своему отпрыску две вещи, в которые твердо верил сам. И потому к восьми годам Репня Бондарь столь же твердо знал: а) мать его Лада и сестра Купава – женщины и как всяких женщин их необходимо любить, уважать и защищать; б) волшебники – единственные счастливые в этой жизни люди. Первый постулат был законом для большинства словенских мужчин, а второй стал естественным выводом для словенского рубежника, у которого содержанием всей жизни была работа и который был не слишком близок даже к дюжинным людям.