Таривил пожал плечами.
– Хотел бы я знать... Главное, они
нас так и не смогли увидеть. А значит, шанс затеряться есть.
– Ты... Ты ведь так рискуешь из-за
меня, да? Потому что мне надо пройти... ты ведь, будь твоя воля,
теперь бы ни за что не пошёл бы в этот самый Лес?
Лури бросала вопросы в спину легко
шагавшему вперёд по дороге Таривилу, чувствуя, что на глазах у неё
невольно выступают слёзы.
– Тар! Не надо... из-за меня!
– Да брось! – Тар с улыбкой
обернулся. – Мне самому это нужно, Лури. Понимаешь? Самому! Но всё
равно – спасибо.
Она отчаянными глазами смотрела на
него.
[1] Редечка – как выяснилось, не все
мои читатели понимают, о чем идет речь. Охотница говорит не об
овоще, а о похлебке, холодном супе с тертой редькой. В России эту
похлебку в разных регионах называют по-разному, что касается моих
родных мест, то у нас она называется просто, по основному
ингредиенту, редькой, и ее кушают обычно зимой. Черная редька
(овощ) и лук очень хорошо согревают организм и убивают микробов,
так что это блюдо обладает сильным антипростудным действием,
несмотря на то что подается холодным.
Лаирил
За мутным подслеповатым окном,
кружась, падал на подоконник большими белыми хлопьями снег. Весь
карниз стал уже пушистым, словно огромный полярный лис разлёгся на
нём во всю длину – а снег всё падал и падал. Серые мягкие тучи
накрыли город тяжёлым одеялом – и шпили собора, и островерхие крыши
домов, и башни замка, где жил наместник. Наверное, люди чувствовали
себя уютно такими вот спокойными снежными днями, когда в воздухе
словно разливалась тишина – мирная тишина зимы, но на него такая
погода наводила тоску – страшную тоску, близкую к отчаянию, когда
хотелось то ли выть, то ли мчаться куда глаза глядят – неважно,
куда, лишь бы подальше от этого серого беспросветного марева в
небе, от вкрадчивого снега, такого обманчиво-нежного, а на деле
беспощадного, вымораживающего самую душу…
В печурке у стены, распространяя
смоляной аромат, ярко и жарко пылали дрова. «Весело» – сказали бы
люди. Ему огонь не приносил радости. Слишком неказистая печь,
слишком закопчённые стены, слишком низкий, да ещё и со скатом,
потолок. И стол – унылая громоздкая безвкусица, и постель –
скрипучая, с простынями человеческой работы…
Юноша, тяжело вздохнув, с досадой
обмакнул перо в чернильницу и продолжил писать, время от времени
бросая взгляды то на бесконечный снегопад за окном, то на стенные
часы в тусклой деревянной оправе, то на чёрный от сажи потолок.