– Штихс фаста райк! – выругался на гномьем языке Делер и вытер рукавом пот со лба. – Запарились! Халлас, ты как?
– Что?! Жив. А твоя спина?
– Куртка сгорела, – скорчил физиономию карлик и закинул секиру на плечо. – Спасибо Угрю, он огонь вовремя сбил.
Ели все еще продолжали гореть, но зеленое пламя уже успело смениться обычным, немагическим.
– А скажи-ка мне, друг Халлас, что это ты в огонь бросил? – задумчиво спросил у гнома Кли-кли, изучая образовавшуюся в земле яму.
– Громче говори!
– Что в костер кинул?!
– Много будешь знать – быстро помрешь, – отрезал гном. – Рог с порохом, вот что! Из-за этой страхолюдной паскуды у меня осталась заряженной только одна пистоль! Ладно… Шут с ней, с пистолью! Главное, что все живы. Скажу ребятам в Великане, что Х’сан’кора завалил, так они ведь не поверят!
– Это ты-то завалил? Если б мы с Фонарщиком не оттяпали ему голову, то плакала бы твоя опаленная бороденка! – Делер не собирался оставаться в стороне от такого подвига.
– Вы не забыли о первом чудовище, милорд? – спросил я у Алистана Маркауза. – Где-то там, впереди, точно такое же, только, в отличие от этого, оно живехонько!
– Думаю, о той Флейте нам не стоит больше беспокоиться, Гаррет, – тихо вымолвил Эграсса. – Будь Х’сан’кор жив, он бы уже пришел на шум, что мы здесь устроили.
– Неужели человек убил его? – Халлас не мог поверить в такое.
– Видимо, да.
– Значит, он еще опаснее Флейты, – заключил Угорь. – Что с леди Миралиссой?
Вопрос гарракца повис в воздухе, все смотрели на эльфа, который все это время оставался с эльфийкой.
– Теперь уже ничего, – ответил темный и убрал с’каш за спину.
Нам потребовался час, чтобы сложить погребальный костер. Деревьев вокруг было много, и секира Делера поработала на славу. Да и остальные ненамного отставали от карлика. Теперь груда дров, на которую положили Миралиссу, не уступала размерами погребальному костру, который мы сложили, когда умер Элл. Рядом с эльфийкой лежали ее с’каш и лук. Эграсса оставил себе только ее колчан.
Когда Эграсса подвел нас к Миралиссе, никто не поверил, что эльфийка умерла. Казалось, что она просто спит или отдыхает, закрыв глаза. Никаких ран, кольчуга из голубоватой стали осталась целой. И лишь когда мы подняли Миралиссу, чтобы отнести на костер, из ее правого уха вытекла одна-единственная капелька крови.