Крики затихли, потом смолкли.
– Наверное, она ее кормит, – предположил Тодд и сжал грудь, показывая, как это делается.
– Да.
– Томми?
– Что?
– Ты знаешь, что Эллен тоже потеряла работу?
– Господи, нет. Впервые слышу. – Он прикинулся, что не видит страха на лице Тодда. Не видит поблескивавших влагой глаз. Возможно, причина была в холоде или спиртном. А может, и нет.
– Ее снова обещали взять, когда ситуация улучшится, но то же самое говорили и мне, а я уже полгода без работы. Я обналичил свою страховку. От нее не осталось ни цента. И знаешь, сколько у нас денег в банке? Пятьсот долларов. А как долго можно прожить на пятьсот долларов, если батон хлеба в «Крогере» стоит бакс?
– Недолго.
– Ты чертовски прав – недолго. Я должен здесь что-то получить. Должен.
– Ты получишь. Мы оба получим.
Тодд посмотрел на здоровяка, который теперь вроде бы охранял спальник, чтобы никто случайно не наступил на женщину и ребенка, находившихся внутри.
– Думаешь, они женаты?
Том об этом не задумывался. Теперь прикинул:
– Возможно.
– Тогда они оба безработные. Иначе один из них остался бы дома с ребенком.
– А может, они думают, что младенец повысит их шансы, – предположил Том.
Тодд широко улыбнулся.
– Надавить на жалость! Недурная идея! – Он протянул Тому виски: – Глотнешь?
Том сделал маленький глоток, думая: «Если не выпью я, Тодд выпьет все».
Из алкогольной дремы Тома вырвал громкий крик: «На других планетах открыта жизнь!» Шутка вызвала смех и аплодисменты.
Том огляделся и увидел дневной свет. Только нарождающийся, затуманенный, но все равно дневной свет. За дверями Городского центра мужчина в сером комбинезоне – работающий мужчина, счастливчик – пересекал вестибюль с ведром в руке.
– Кто это? – спросил Тодд.
– Никто, – ответил Том. – Уборщик.
Тодд посмотрел в сторону Мальборо-стрит.
– Господи, они все подъезжают.
– Да, – кивнул Том, подумав: «Послушай я Линду, сейчас мы стояли бы в конце этой очереди, которая растянулась на полпути до Кливленда». Эта мысль ему понравилась, всегда приятно видеть доказательство собственной правоты, но он сожалел, что прикладывался к бутылке Тодда. Во рту словно кошки насрали. Нет, он никогда не пробовал кошачье дерьмо, но…
Кто-то в паре зигзагов от него – недалеко от спального мешка – спросил:
– Это же «бенц?» Выглядит как «бенц».