Сперва в ход пошла самая сладкая, вишневая настойка. Она
понравилась всем присутствующим своим мягким вкусом. Градус в ней
был не очень большой, по моим прикидкам — в районе тридцати, так
что спирт чувствовался не особо сильно. Вот настойка на груше имела
специфический аромат. Графу не понравилось, а его супруга —
оценила. Обратная реакция была у хозяев дома на клюквенную настойку
с небольшой кислинкой.
Наливал я по чуть-чуть, грамм по пятнадцать, чтобы просто
прочувствовать вкус. Граф это оценил: он знал, что мое жгучее вино
сильно бьет в голову, а нам еще предстоял приватный разговор.
После пошли совсем экзотичные вещи, такие как пародия на виски —
дистиллят из пророщенного ячменя, который я год выдерживал в
специально сделанных для этого дубовых бочках. По цвету напиток был
похож, но, на мой взгляд, вкус оказался слишком резкий. Оценили
напиток только мужчины.
— Ух! — только и выдал граф, опрокинув в себя порцию
рыжевато-красной жидкости, — какая интересная вещица!
— Чувствуете, как тепло идет вниз, в желудок? — просто спросил
я.
Граф удивленно кивнул. Сначала обжигающие, мое самопальное виски
все же грело нутро, когда добиралось по пищеводу до желудка.
— Сейчас не лучшие условия, потому что это зимний напиток, по
моей задумке. Употреблять стоит со льдом, а из еды — мясо или
сочные яблоки, — пояснил я графу, с чем и он, и Орвист молча
согласились.
Да, такое пить только вечерами.
Айрин, как и ее мать, после сладких наливок интерес к процессу
потеряли, больше уделяя внимание искусно выделанным серебряным
стопкам, которые женщины внимательно крутили в руках, пока мужчины
были заняты обсуждением крепленых напитков.
— Знаете, очень интересные стаканчики, барон Тинт. Ваша идея? —
спросила графиня.
— Да, Ваше сиятельство. Жгучее вино очень крепкое по сравнению с
обычным вином, элем, сидром или пивом. Поэтому и пить его надо по
чуть-чуть, дабы не потерять внезапно человеческий облик во время
застолья, — ответил я.
Моим объяснением женщина удовлетворилась. Наконец-то
демонстрация продукции моих винокурен была окончена, мы с графиней
и юной Айрин раскланялись и женщины нас покинули.
— Пройдем в кабинет, Антон? — просто спросил граф, мигом приняв
какой-то более простой и расслабленный вид.
Видимо, его жена была большей сторонницей приличий, нежели сам
граф.