– Похоже вы правы, – кивнул я, стараясь выглядеть одновременно удрученным обстоятельствами и восхищенным проницательностью полковника.
– Он что-то успел сказать вам? – напрямую обозначил интерес полицейский.
– Довольно неотчетливо.
– И все же?
Дядя Миша приподнялся на стуле.
– Я отойду на минутку, – произнес он в полусогнутой и потому особенно просительной позе. – Пописать…
Полицейский брезгливо дернул крыльями носа и снова обратил на меня сверлящий взгляд.
– Ну?
– Бессвязные слова, – поделился я застенчиво. – Мне кажется, он бредил.
– И все же?
– Что-то о мире… Не думаю, что это имеет отношение.
Грохот в соседней комнате заставил меня подскочить. Я ринулся туда и обнаружил, что дядя Миша, споткнувшись об обломки мебели, въехал головой в криво висящую полку, на которой еще чудом держалось несколько предметов. Все, разумеется, обрушилось и неловкому прапорщику крепко попало по затылку круглой жестяной коробкой из-под печенья.
В данный момент дядя Миша застенчиво улыбался, одной рукой потирая ушибленное место, а во второй держал подобранную с пола, ударившую его жестянку.
– Экий вы, – прошипел я, отбирая у старшего прапорщика коробку. Ну в самом деле, мог бы и повнимательнее смотреть под ноги, а то теперь полицейские подумают, что у нас в отделе все такие недотепы.
– Я это,.. – начал оправдываться дядя Миша.
– Вы сходили куда хотели?
– Нет еще.
– Вот и идите.
Я сурово развернулся на каблуках, и тут мой взгляд упал на желтенькую эмблему на круглом боку жестянки. Будь я проклят, но там совершенно отчетливо выделялось два слова, написанных незатейливой вязью: «Monte-Christo».
Торопливо, едва не поломав ногти, я поддел неудобную для открывания крышку, рванул… На пол посыпалось печенье в легкомысленных белых гофрированных салфеточках. А сверху, на эту съедобную россыпь, мягко спланировал листочек со стандартной надписью: «Упаковщик №4. Семен Труфанов».
Имя и фамилия упаковщика были вписаны шариковой ручкой. И в этом не было бы ничего особенного, если бы не почерк. Дело в том, что я много раз видел тексты, написанные отцом моего друга Юрки. Слова «Семен Труфанов» были начертаны его рукой. Вне всяких сомнений.
Монте-Кристо