По прошествии многих лет их совместной жизни, она прекрасно знала, что очередное его увлечение скоро рассеется, как утренний туман, и он всё равно останется с ней.
Это её немного успокаивало, но то, что он дарит ласки, ублажает и делит постель с другой женщиной, её всегда нервировало, приводило в бешенство и в плохое расположение духа. Она не понимала этих мужиков, которым новая смазливая баба была интересней собственной жены, матери их родных детей.
– Что в тех бабах особенного, – удивлённо говорила она ему, – у всех баб по две сиськи, да одна писька, чего тут искать, да выбирать?
Он соглашался, активно поддакивая, но жизнь бабника, не спешил изменять, так как такой сложившийся уклад жизни ему нравился и вполне устраивал.
Накатов быстро восстановил убытки от похищенного товара, сделал ремонт автомашины и продолжил коммерческую деятельность. Острота переживаний от недавних потерь притупилась и он, продолжил размеренную жизнь в той же плоскости.
Как – то в конце весны, перед вступительными экзаменами, у него в кабинете раздался звонок.
– Виталий Владимирович?
– Я вас слушаю.
– Это Власов. Петр Васильевич, помнишь такого?
– Петр Васильевич, сколько лет, сколько зим? Как же тебя не помнить, дорогой? Как живёшь?
– Всё потихонечку. Виталий Владимирович, у меня к тебе дело есть, но это не телефонный разговор. Как бы нам встретиться?
– В любое время, рад буду видеть тебя у себя.
– Так я заеду к концу рабочего дня, часов этак в четыре.
– Хорошо, я жду.
В четыре часа дверь кабинета Накатова открылась и на пороге, появился улыбающийся мужчина, лет сорока пяти, с залысинами на голове. Как говорят про таких: «Глупые волосы покидают умную голову…» или, возможно, наоборот. Круглое лицо с прищуренными серыми глазами озаряла улыбка. В руках он держал пузатый старый портфель.
– Приветствую тебя Виталий Владимирович, – радостно проговорил вошедший.
– Здравствуй, здравствуй, Петр Васильевич, какие ветры занесли?
– Только попутные, только попутные.
– Присаживайся и рассказывай, в чем проблемы?
– Дочка заканчивает, значит, значит, школу, – стал говорить, слегка заикаясь от сильного волнения, вошедший, – хочет к вам поступать учиться.
– Что ж это стоящее дело.
– Но ей надо помочь, значит, значит, не засыпаться на экзаменах.
– Без проблем, Петр Васильевич! Но ты знаешь поговорку, что сухая ложка рот дерёт?