Настя и ее подруги, с которыми мы тоже пересекались в спортивной школе, посмотрели на меня с таким неподдельным ужасом, что я готов был провалиться от стыда на том же месте и немедля ретироваться с «поля боя».
– Паа-ша?.. Ты чее-го?.. Ту-ут?.. Дее-ла-ешь?.. – заикаясь, испуганно спросила Бережнова.
От ее руки, в которую я намертво вцепился и не собирался выпускать ни при каких условиях, исходило тепло, которое и придало мне некоторую уверенность, и я уже вернул себе свой коронный томный взгляд с поволокой, так возбуждающе действующий на девочек.
– Так, давай не морочить друг другу головы! Отпускай своих подруг! Пусть они идут домой! И пошли! – уже по-свойски распорядился я.
А для полноты эффекта обретенного над собой контроля грубо скомандовал девочкам:
– Идите-идите!
– Девочки, стойте! Паша, куда пошли? – завопила Бережнова, пытаясь все-таки выдернуть свою руку из моей.
«На дискотеку, дурочка ты моя застенчивая, – так и хотелось ответить ей. – А потом – целоваться в твоем подъезде, а после… ходить по школе, держась за руки, а потом-потом, после-после… я конечно претендовал бы на большее!».
Но вместо этого я немного свысока и сдержанно произнес:
– Ты сама мне звонила! Отпираться бессмысленно. Так что не тяни время, идем!
– Дааааа? – все еще не сдавалась она. – Я самааа тебе звонила? Ну, может, напомнишь тогда, о чем мы с тобой типа договорились?
Тут мне пришло в голову, что возможно она передумала встречаться, но не дозвонилась мне, а при подругах раскрывать наш секрет тайного общения не хотела. Я так же резко отпустил ее локоть, как и схватил.
– Ладно, даю тебе время подумать насчет наших встреч. Позвони мне завтра и сообщи о своем решении.
В тоне, пробившимся во мне из подражания отцовским указаниям своей секретарше, была непререкаемость. Позади удалявшегося меня по направлению к клубу не было слышно ни слова.
Как выяснилось позже, звонила мне все-таки не Настя, а одна из ее подруг, устроившая этот розыгрыш. Милая моему сердцу Бережнова стала сторониться меня, как последнего… не буду говорить кого. Я сделал себе татуировку на правой кисти руки «Настя», за что получил выговор от родителей. В любви я был разочарован, понял, что высокие отношения не для Павла Весника, вернее, что они возможно будут, но лишь на краткий временной отрезок. А раз так, то и заморачиваться насчет поиска ее, вечной, и верности до гроба не имело смысла. Бог не предусмотрел удачу на этом пути для меня. Более того, я намеренно сам стал разрывать все отношения с противоположным полом на самом их пике, что доставляло мне хоть какое-то удовлетворение, пусть даже носившее садомазохистский оттенок.