Это с согласия Тимура в его жизни появилась новая женщина.
– У тебя баба-то есть? – как-то раз как бы, между прочим, поинтересовался он.
И с издевкой уточнил:
– Взамен прежней?
Таким образом, рабовладелец его души сам повернул разговор в нужное русло.
– Да, присмотрел я давеча одну… Купи-продай тут, в местной забегаловке, промышляет!
– Ты смотри, на хату ее не води! Понял? – предупредил Тимур. – Узнаю, труба тебе будет, паровозная с гудком и стуком колес…
Но, благо, у Сюзи была собственная квартира. Мать у ней недавно почила с миром, а сама она пребывала в статусе, что называется, старой девы. После трех недель знакомства он даже засобирался на ней жениться.
Сюзи, очень норовистая и крикливая бабенка, тем не менее, прекрасно готовила. Вообще, хозяйкой являлась отменной. Все в ее доме блистало чистотой, и Дровосеку это очень нравилось. Наконец-то, рядом с ним оказалась достойная его и еще довольно молодая женщина. Сероглазая шатенка с тонкой талией и упругой девичьей грудью… Когда Сюзи вечером приходила с работы, и они принимались за ужин, он почти с нежностью и в то же время с каждым днем все более возраставшим желанием обладать ею, смотрел на нее и про себя думал: «Дай бог, чтоб эту решить не пришлось!» Она поначалу смущалась его откровенных взглядов.
– Ты чего это на меня так пялишься?
– Как? – прикидываясь простачком, спрашивал он.
– Как будто живьем сожрать хочешь? Тебе – что, щей моих – мало?
– А что? Сегодня – только щи? Второго не будет?
Хохотнув, Сюзи спешила к плите.
– А это – тебе чем не второе?
Она ставила тарелку с пловом или чем-нибудь еще на стол.
– А – третье?
Тотчас, словно по мановению волшебной палочки, взору Дровосека являлась чашка с компотом.
– С четвертым, я думаю, придется до ночи повременить…
И Сюзи смотрела на своего ухажера таким откровенным взглядом, что у него сразу куда-то пропадал весь аппетит.
– Если честно, то ради него я с охотой отказался бы от первых трех блюд!
Дровосек не лукавил.
– Скажи, но почему я тебя раньше не встретил? – искренне досадовал он.
– А я почем знаю! Стало быть, так на роду твоем написано…
– Угу! – для вида соглашался он. – Еще бы! Для того он, род этот, и существует, чтобы непременно что-нибудь на нем да написать! Загогулину какую-нибудь накарябать! А мы потом майся всю жизнь!
Она не знала, всерьез он это говорил или у него была такая манера шутить?