При этом сообщении путник встрепенулся и стал задавать массу вопросов о пути, которым ехал этот «демон» (так он его называл), а когда мы остались одни, он сказал:
– Я несомненно возбудил любопытство у вас и ваших славных ребят; но вы, как видно, слишком деликатны, чтобы задавать вопросы.
– Да, вы правы; действительно, я считаю, что с моей стороны было бы очень неуместно и негуманно беспокоить вас своей любознательностью, – ответил я.
– Но вы великодушно спасли меня от верной гибели и вернули меня к жизни, – благодарно заявил путник.
Вскоре после этого разговора он поинтересовался, считаю ли я, что разламывание льда, которое произошло в тот злосчастный день, погубило и те другие сани вместе с их погонщиком. Я ответил, что полной уверенности у меня нет, поскольку разрушение льда произошло лишь к полуночи, и сани к этому времени могли быть уже в безопасном месте, что я тоже могу только предполагать. С этого момента выздоровлению нашего путника словно стали помогать неведомые животворящие силы. Больной стал все чаще проявлять горячее желание выходить на палубу и вглядываться вдаль, высматривая исчезнувшие сани. Однако я убедил его оставаться пока в каюте и не подвергать свой ослабший организм воздействию холодного и влажного воздуха. При этом я пообещал, что поручу смотрящим незамедлительно сообщать ему о появлении в поле зрения любого нового предмета.
Ниже я привожу записи из моего журнала, которые касаются нашего путника вплоть до сегодняшнего дня. Здоровье путника постепенно улучшилось. Однако он остается молчаливым и чувствует себя неловко, когда кто-то, кроме меня, заходит в каюту. При этом он ведет себя настолько дружелюбно и приветливо, что все моряки тянутся к нему, даже если общались с ним совсем недолго. Я же полюбил его, как брата, и не покидающая его глубокая печаль вызывает у меня большое сострадание и жалость. Он, с очевидностью, имеет благородное происхождение, которое даже в таком, морально и физически разбитом положении не позволяет ему терять своего лица и привлекательности. Дорогая Маргарет, помнишь, в одном из своих писем я писал о невозможности найти себе друга на океанских просторах? Так вот, я нашел человека, с которым был бы счастлив подружиться, как с родным братом, если, конечно, его дух не будет сломлен постигнувшим его несчастьем.