– Ничего, полежишь малость и очухаешься, – сказал он. Лицо у Архаса было в крови, над левым глазом вздулась огромная шишка.
– Тошнит, – промямлил он.
– Тогда лучше сядь. – Рабалин прислонил его к стене. Брон сделал пару шагов и плюхнулся рядом с братом.
Рабалину, победившему четырех врагов, следовало бы торжествовать, но он покидал место схватки с тяжелым сердцем, опасаясь возмездия.
Скилганнон, поднявшись на башню, с раздражением увидел, что он там не один. У зубчатого парапета стоял, облокотившись, брат Наслин, рослый и плечистый. Обернувшись, он кивнул Скилганнону:
– Чудесная ночь, брат Лантерн.
– Что ты делаешь здесь наверху?
– Думаю.
– Ну что ж, не буду тебе мешать.
– Нет, брат, не уходи. Я надеялся, что ты придешь сюда. Я видел, как ты упражняешься, и некоторые движения мне знакомы. У нас, у Бессмертных, они тоже были в ходу.
Скилганнону нетрудно было представить себе этого человека в черных с серебром доспехах гвардии Горбена. Бессмертные десятилетиями обеспечивали императору победу за победой, но после поражения при Скельне их распустили.
– Ты был там? – спросил Скилганнон, не уточняя, где именно – так свежа еще была память о той страшной битве.
– Был. Присутствовал при конце света.
Наслину, замкнутому и молчаливому, теперь явно хотелось поговорить. Скилганнон стал разминать плечи и спину. Наслин присоединился к нему, и они вместе проделали привычные упражнения: Лук, Саранчу, Павлина и Ворону. Наслин, давно не занимавшийся этим, не сразу обрел равновесие. Затем они поклонились друг другу и начали учебный бой, крутясь, подпрыгивая и нанося легкие удары руками и ногами. Скилганнон двигался быстрее, но и Наслин дрался неплохо, пока не устал. Весь потный, с мокрой бородой, он снова поклонился, давая понять, что выходит из боя. После завершающей разминки оба уселись на зубцах ограждения.
– Мне до сих пор это снится, – помолчав, сказал Наслин. – Знаешь, есть такие события: перебирая их в памяти, ты каждый раз убеждаешься, что все должно было кончиться совсем по-другому. Мы не должны были проиграть, Лантерн! Мы были сильнее и превышали противника числом раз в десять, если не в двадцать. Не могли они выстоять против нас. Не могли, и все тут.
– Говорят, дренаи хорошие воины.
– Хорошие, – отрезал Наслин, – но победили они не поэтому. За проигранное нами сражение ответственны три человека, а наши шансы на победу были так велики, что даже расчету не поддаются. Первый – это Горбен. Я любил этого человека, хотя он под конец и свихнулся. В восточных кампаниях мы понесли потери, и он укрепил наши ряды новобранцами. Одного из них звали Ээрисет, будь он проклят навеки, трус! – Наслин замолчал, глядя на далекие горы.