Раненого, по инерции движения хищника, отшвырнуло и впечатало в
стену. Тот со стоном, выронил свое оружие, но не упал, а лишь
завалился прямо на морду червю. Чудовищные жвалы, покрытые
премерзкой вонючей слизью, сомкнулись на левой ноге человека,
захватили пах. Он вскрикнул, когда раздался хруст.
- А-ах, тварь! – заревел Костолом, отталкивая второго раненого и
просовывая ствол «АШ-12» между Лебедевым и стеной.
Грохнула стандартная «двойка». Мгновение – еще одна.
- Бей! – заорал я, адресуя команду майору. Затем сам открыл
огонь.
Пара секунд – подключился и Лебедев.
На теле твари одна за другой образовывались дыры размером с
мандарин. Чавкающие звуки, с которыми пули двенадцатого калибра
проникали в черную плоть, с легкостью пробивали хитиновую чешую. Во
все стороны летели черные ошметки, брызги какой-то жижи.
Но червь, почувствовавший вкус добычи, несмотря на ранения,
по-прежнему трепал раненого офицера, буквально вдавливая его в
стену. Тот судорожно хватался руками за наросты и выемки на теле
твари, вопил, пытался вырваться... Попытки с каждым мгновением
становились все более вялыми. Другой раненый, не устояв на ногах,
рухнул на колени, практически перекрыв видимость Костолому.
И все же, штурмовой автомат калибра 12.7 – страшная вещь. Я
помню, как мы дырявили мутантов из «Калашниковых». Малоэффективно –
ведь у червей почти нет нервных окончаний, а потому боли они
практически не ощущают. Лишь по количеству внутренних повреждений
тварь можно условно остановить.
В этот раз все закончилось быстро. Червь, наконец-то отпустил
полумертвого человека, обратил к нам свою чудовищно страшную пасть
с провалом бездонной глотки. Словно решив взглянуть на тех, кто
помешал его трапезе, мутант замер на мгновение, щелкнул жвалами и
чуть приподнявшись, рухнул обратно. Чуть ближе к голове, его тело
было разворочено на фрагменты. Оно еще некоторое время заметно
вздрагивало, но все можно было списать на предсмертные
конвульсии.
Глаз у него не было. Ориентировался червь лишь на звук и на
вибрацию. Эти чувства у него были развиты на сто пятьдесят
процентов. Выжидал, нападал. Так и охотился.
Когда я увидел чудовищные, неестественной формы жвалы,
омерзительную пасть, стекающую слизь вперемешку с кровью, ощутил
смрад, которым тварь буквально фонила – меня передернуло. Я
вспомнил тот шокирующий момент, когда старика Черепанова жрали
живьем у нас на глазах. Он только всхлипывал, вяло пытался
вырваться... А когда процессу питания помешали, то половину тела,
которую тварь не успела поглотить, она просто перекусила пополам и
выплюнула. А бедняга Гидрос? Это было ужасно, страшно,
чудовищно.