Катрин вырвалась из ее рук, в глазах ее застыл ужас.
– Арно жив? Но как, где? Он по-прежнему дружит с этим демоном Робертом? О! Эрменгарда, скажите же, что он был не с ним, что он не участвовал в этой пытке. Мысль о том, что он был одним из палачей моего бедного Ландри, мне невыносима!
– Не думайте так, госпожа Катрин! – прервал ее Беранже. – Вы лучше всех знаете сеньора Арно. Он грубый, жестокий, несдержанный, все что хотите, но он боится Бога и был всегда настоящим благочестивым рыцарем. Думайте о том, что он жив, и не ищите повода его ненавидеть.
Катрин сквозь слезы улыбнулась пажу, так рьяно защищавшему своего господина. Ни за что на свете она не хотела бы поколебать эту юношескую веру и поделиться с ним своими сомнениями. Она больше не была уверена в том, что достаточно хорошо знала своего мужа.
Под гордым обликом Арно де Монсальви скрывался кровавый злодей Гром. Еще два месяца назад она ни за что не поверила бы в это. Но нужно было считаться с реальностью. К тому же она знала, как слепо ревновал ее Арно к прошлому. То, что Ландри говорил о ней с оттенком нежности в голосе, могло превратить мужа в его врага.
Ранним пасмурным утром Катрин лесом вернулась в Шатовиллен. Радостное пение жаворонка сменилось грустным и нежным перезвоном колоколов. Катрин испытывала радость и страх, надежду и тревогу. Позже она подумает об этом, а сейчас надо довольствоваться подарком судьбы, драгоценным и одновременно страшным: Арно жив!
По приезде в замок выяснилось, что сеньор де Ванденес из похода вернулся ни с чем. Находясь в скверном расположении духа, он повздорил с дворецким Шатовиллена, который отвечал в отсутствие графини за безопасность замка. Необузданная ярость де Ванденеса столкнулась с ледяной вежливостью дворецкого. Отчетливо был слышен его голос: «В этом замке только госпожа Эрменгарда имеет право судить, вы не посмеете коснуться этого человека до тех пор, пока ее не будет здесь».
Предметом спора послужил мужчина, обмотанный таким количеством цепей, что потерял человеческий облик. Кожаный кафтан его был в крови.
– Я иду! – воскликнула Эрменгарда, слезая с лошади. – В чем дело? Почему вы кричите на моего дворецкого, барон?
– Мы привели пленного, – ответил Ванденес, – а он не дает нам его допросить.
– Допросить? Может, вы хотите его прикончить?