В норме для полного обследования помещения таких размеров требовалось несколько кораблей-разведчиков, но в данном случае стакан мог сработать как гигантское фокусирующее устройство. За счет кривизны стенок свет должен был попасть в видеокамеры со всех сторон. С другой стороны, стекло представляло собой огромную конвекционную линзу и искажало изображение, но эти искажения подвергались пересчету и исправлению. Вода откликалась вибрацией на все звуки в зале и служила огромным резонатором, усиливавшим высокочастотный слух разведчика. Бортовой компьютер приступил к приему информации и начал строить изображение зала на основании разнообразных данных, собираемых миниатюрной машиной.
Как только Маркс включил всю сенсорную аппаратуру своего нанокорабля, он откинулся на спинку кресла с довольной улыбкой и вызвал на связь старшего помощника капитана.
– Старший помощник Хоббс, похоже, у меня есть для вас кое-какие сведения.
– Самое время, – ответила она.
Маркс передал данные на капитанский мостик. Образовалась небольшая пауза – Хоббс просмотрела полученную информацию. И присвистнула.
– Неплохо, мастер-пилот.
– Мне очень повезло, старший помощник, – согласился Маркс.
До тех пор, пока кому-то не захочется пить.
Существование было приятно. Намного приятнее полудремы теневого периода.
Во время теневого периода внешняя реальность уже была видна – жесткая, обещающе поблескивающая, холодная и сложная при прикосновениях. Проступали контуры объектов и событий, но собственная сущность была сном, призрачным бытием, состоящим только из потенциала. Желание и мысль, лишенные интенсивности, соображения, неосуществленный замысел. Даже обида на собственное несуществование оставалась лишь тенью настоящей боли.
Но теперь риксский сетевой разум пришел в движение. Он распространялся по инфраструктуре Легиса-XV, потягиваясь, будто только что проснувшийся кот, нежился в собственной реальности, гораздо более просторной, нежели обычная программа. Прежде он был всего лишь семенем, зернышком конструкции, наделенным микроскопической долей сознания, и это семя ожидало мгновения, когда ему можно будет произрасти на плодородной почве. Но только интегрированные системы данных целой планеты были настолько плодородны, что могли дать жизнь этому семени, удовлетворить его врожденную жажду роста.