Решив применить дома самый сильный скраб, я вышла в холл, снова столкнулась с привратником и, не желая обидеть милого дядечку, ласково сказала:
– Понимаете, я замужем.
– Очень рад, – буркнул швейцар.
От его приветливости не осталось и следа. Метаморфоза слегка озадачила, но я решила продолжить беседу:
– Люблю своего мужа.
– Хорошо.
– Не изменю ему.
– Похвальное поведение.
– Пожалуйста, не обижайтесь.
– На что?
– Я не могу дать вам свой телефон. Нет, нет, вы очень приятный человек, но измена супругу…
– Дама, – вытаращил глаза швейцар, – вы… того, да? Зачем мне ваш телефон?
– Сами просили.
– Я?
– Вы.
– Когда?
– Пару минут назад.
– У вас?
– Именно.
– С ума сойти!
– Неужели не помните: я упала на улице, вы помогли мне подняться…
Привратник шарахнулся в сторону.
– Та была негритянкой!
– Это я.
Мужчина отступил назад.
– Мне африканки нравятся, – прошептал он. – С детства! Мечта! Английский выучил! А вы… вы того… вы какого-то непонятного цвета, серого…
Тут входная дверь ресторана распахнулась, и на пороге появилась молодая пара. Швейцар кинулся к ним, словно утопающий к спасательному кругу. Я снова вышла под дождь и уже не спеша побрела к своему «Пежо». Ему, видите ли, нравятся негритянки! Скажите, пожалуйста, какой эротоман! Вот сейчас вернусь в Ложкино и покрашу волосы своей любимой краской «Палетт». Уж она-то не боится ни дождя, ни снега, ни цунами, ни сирокко,[2] ни наводнения! Только сначала заеду в магазин и куплю заветную коробочку, содержимое которой придаст моей шевелюре теплый и приятный глазу рыжий цвет. Стану похожа на лисичку. Это ли не изменение внешности?
В десять утра я, сверкая красивыми рыжими волосами, нажала кнопку домофона, прикрепленного к вычурному столбику в ограде дома, где проживало семейство писательницы Смоляковой.
Собираясь представиться помощницей домработницы, я приняла соответствующий вид: дешевое, мешковатое серое платье, украшенное поясом с пряжкой, переливавшейся яркими стразами. На шее у меня болталась цепочка с чудовищным медальоном, изображавшим знак Зодиака, на мочках ушей крепились пластмассовые клипсы. Ноги были обуты в матерчатые тапки с названием известной фирмы, но с ошибкой в написании, что частенько встретишь на рыночном ширпотребе. В руках я сжимала ярко-зеленую сумку из искусственной кожи.
– Кто там? – спросили изнутри.