— Я хотел бы пригласить тебя в кафе...- трубка заметно
оживляется.- В «Лалиту»... Атмосфера там...
— Да, и поговорить можно без помех,- поддерживает Зина, лелея
надежду, что эти посиделки позволят ей вытянуть из учёного-филолога
дополнительную информацию. Ведь ответ на главный вопрос так и не
получен: кто её подставил? На какую-то секунду она утрачивает
концентрацию, теряя нить разговора, а когда включается, в ухо
доносится:
— Эта кандидатура, на мамин взгляд, самая подходящая. Но ты как
мой старинный друг... В общем, зная меня, зная маму, ты смогла бы
провести... экспертизу.
— Женечка, а кандидатура-то на какую должность?- кладёт Зина
предел речевому потоку.
— В мои супруги!- выпаливает трубка.
Она бормочет что-то согласное в ответ и по-быстрому
закругляется. Наверняка из всех окон, глазасто глядящих в переулок,
на неё направлены любопытствующие взгляды. Ей необходимо
укрытие.
Горбатый переулок даёт приют выводку самых разнокалиберных
построек. Но Зина останавливает выбор на дворике местной юродивой
Агаши со складчато-опухшим лицом шарпея. Её заросшая плющом
беседка-прекрасное укрытие для того, кому надо остаться
незамеченным со стороны переулка. Зина продирается через заросли и
тут же жалеет о своём выборе. Пол внутри круглого зелёного изваяния
сгнил и ощерился обломками досок. Осторожно ступая, женщина
проходит к уцелевшей лавочке. Не рискнув использовать её по прямому
назначению, кладёт сумку. Сквозь ветки плюща крыльцо Епанишниковых
не видать, но в обзор попадает калитка.
Какой-то посторонний звук врывается в слуховые проходы.
Человеческий голос. И идёт он откуда-то снизу. Голос не то
напевает, не то декламирует.
— Тише-тише, тишина!
— Кукла бедная больна!
— Спойте, что ей нравится,
— И она поправится!
Похоже, Агаша забавляется.
Зина старается сосредоточиться на воротах Епанишниковых. Но
воздух прорезает новые рифмы:
— Вот лежат в кроватке розовые пятки
— Чьи это пятки-мягки да сладки?
«Она, что, в куклы играет? »
— Купили в магазине резиновую Зину!
— Резиновую Зину в корзине принесли.
" Нет, лучше убраться отсюда подобру-поздорову!«
Вслед несётся:
— Она была разиней-резиновая Зина.
— Упала из корзины, измазалась в грязи.
Женщина выбегает через открытый нараспашку вход и рысцой
двигается по переулку. По правую её руку-дом, который сдаётся
мигрантам. Они возвращаются поздно. Но главное — палисадник, в
который можно нырнуть с головой. До слуха доносится чьё-то дыхание.
Да это она сама...Женщина старается удержать воздух в лёгких, и уже
через минуту становится различима перекличка окрестных домов:
стукнула дверь, скрипнула деревянная ступенька и отчего-то
задребезжало оконное стекло.