– Никакого нет, – простодушно ответила она.
– Нет, есть, – повторил он; ее явная уклончивость забавляла его и вызывала любопытство. – Должны же вы что-нибудь обо мне думать. Что же?
– Вы спрашиваете, нравитесь ли вы мне, да? – бесхитростно спросила Дженни, глядя сверху на львиную гриву черных с проседью волос, благодаря которой красивое лицо сенатора казалось почти величественным.
– Да, – ответил он, немного разочарованный.
Ей не хватало умения кокетничать.
– Ну конечно, вы мне нравитесь, – с милой улыбкой сказала она.
– И вы никогда больше ничего не думали обо мне?
– Я думаю, что вы очень добрый, – ответила Дженни, робея еще больше; она только теперь заметила, что он все еще держит ее за руку.
– И это все? – спросил он.
– Разве этого мало? – сказала она, и ресницы ее дрогнули.
Сенатор смотрел на девушку, и ее ответный взгляд – веселый, дружески-прямой – глубоко волновал его. Он молча изучал ее лицо, а она отвернулась и поежилась, чувствуя, хотя едва ли понимая все значение этого испытующего взгляда.
– Ну а я думаю, – сказал он наконец, – что вы замечательная девушка. А вам не кажется, что я очень милый человек?
– Кажется, – без запинки ответила Дженни.
Сенатор откинулся в кресле и рассмеялся – так забавно это у нее получилось. Она с любопытством посмотрела на него и улыбнулась.
– Чему вы смеетесь? – спросила она.
– Вашему ответу. Хотя мне не следовало бы смеяться. Вы меня ни капельки не цените. Наверно, я вам совсем не нравлюсь.
– Нет, нравитесь, – серьезно ответила она. – Вы такой хороший.
По ее глазам было ясно, что она говорит от души.
– Так, – сказал он, мягко притянул девушку к себе и поцеловал в щеку.
Дженни ахнула и выпрямилась, изумленная и испуганная.
Это было нечто новое в их отношениях. Расстояние между Дженни и государственным деятелем мгновенно исчезло. Она увидела в нем то, чего прежде не замечала. Он сразу показался ей моложе. Он относится к ней как к женщине, он в нее влюблен. Она не знала, что делать, как себя держать.
– Я испугал вас? – спросил он.
Она посмотрела на этого человека, которого привыкла глубоко уважать, и с улыбкой ответила только:
– Да, испугали.
– Это потому, что вы мне очень нравитесь.
Подумав минуту, Дженни сказала:
– Мне надо идти.
– Ну вот, – жалобно сказал Брэндер, – неужели вы из-за этого убегаете?