* * *
Дверь открыла Ленка. Несмотря на поздний час, она была полностью одета и держала на поводке своего ротвейлера Унтера.
– Привет! А я собиралась к тебе.
– Извиняться? А где же сама негодяйка?
– Извиняться? Негодяйка? – беззвучно пошевелила губами Ленка.
– Ну да. Твоя дочь. Она угробила вчера мой компьютер. Побоялась сама явиться с повинной?
– Прости ее. – Ленкино лицо вдруг сморщилось, из глаз потекли слезы.
– Эй! Ты чего ревешь? – мой гнев вдруг испарился, и я, наконец, обратила внимание, что глаза у моей закадычной подруги красные, а всегда точеный ее носик распух. Плакала она уже не первый раз. – Что случилось? Где Алла?
– Заходи. – Лена затащила меня на кухню и плюхнулась на табуретку.
– В общем, Аллочка в больнице. – Ленка снова заплакала. Я подала ей стакан воды.
– Она играла у тебя на компьютере. Вечером. Я выносила мусорное ведро и на площадке почувствовала запах газа из твоей квартиры. Дверь была не заперта, и я вошла. Аллочка лежала на кухонном полу, рядом разлита вода. На плите стояла турка, конфорка под ней была погашена выкипевшим кофе. Вот и все. Наверное, Аллочка разлила воду, поскользнулась… – Лена снова всхлипнула – Она уже второй день не приходит в сознание.
– А что говорит врач?
– Ничего конкретного. Состояние стабильное, вот и все.
– Стабильное – это уже обнадеживает. – бодро сообщила я, хотя не поняла, что именно стабильно. К этому моменту я уже давно забыла, что пришла казнить Аллочку, и мне было ужасно жалко их обеих.
– Мне разрешили ночевать в больнице, и я хотела тебя попросить взять на время Унтера к себе.
– А я с ним справлюсь? – я с опаской посмотрела на пса. Он наклонил голову набок и поднял рыжую бровь. Унтер был назван в честь унтера Пришибеева за свой тяжелый и педантичный характер. Не знаю, кто надоумил двух хрупких женщин приобрести ротвейлера, но в настоящее время несомненным лидером в семье был он.
– Справишься. Он послушный. Ты его только не травмируй.
– Я? Да кто кого быстрее травмирует?
– Он впечатлительный – настаивала моя подруга, – и ты ему нравишься.
В этом я глубоко сомневалась, но выбора не оставалось. Деться псу было некуда.
– Слушайся Лину, – повернула Лена свое заплаканное лицо к Унтеру.
Он с упреком посмотрел на хозяйку, подошел и плюхнулся мне на ноги, утверждая так свое превосходство.