К счастью, все они были замужем и – что не менее важно – соблюдали правила игры: в их обществе ему не грозили обручальным кольцом, с точки зрения Хэвингэма ограничивавшим свободу не хуже, чем пара наручников.
К тому же он был обручен с Берил Фернлей, и теперь навязчивое внимание к его особе вызывало крайнее раздражение. Словом, добравшись до Харроугейта, он решил, что больше не даст никому повода испытывать его терпение.
– Но ты же ненавидишь гостиницы и отели, – удивленно заметила маркиза.
– Конечно, мама, но речь идет всего лишь о нескольких ночах, а Гаррис позаботится о возможных в данной ситуации удобствах.
– И все-таки я чувствую себя спокойнее, когда ты останавливаешься у друзей, – не унималась вдова.
– Нет, я не стану этого делать! – возразил Хэвингэм. – И не надо беспокоиться, мама, я буду путешествовать инкогнито, как всегда.
Маркиз был знаменит как представитель высшего света, но особую известность он приобрел чуть ли не в каждом уголке страны как владелец конюшни с великолепными скаковыми лошадьми.
А посему, останавливаясь в гостиницах или на почтовых станциях, он пользовался одним из своих меньших титулов.
Вот и теперь Гаррис записал своего хозяина в «Пелигане» как сэра Александра Эбди, дабы избежать приставаний попрошаек, обычно досаждавших ему на скачках в Лондоне своими просьбами или же – в худшем случае – претензиями на дружбу, якобы сложившуюся во время войны.
Маркиз вошел в «Пелиган» со двора и обнаружил за дверью ожидавшего его Гарриса.
С камердинером был и старший конюх, также отправленный вперед, чтобы приглядеть за лошадьми.
– Добрый вечер, милорд, – дуэтом приветствовали они хозяина.
– Превосходная вышла скачка, Дэн, – сообщил маркиз конюху. – Новые гнедые стоят потраченных денег, до последнего пенни.
– Рад слышать это, милорд.
– Сегодня я их гнал, поэтому завтра отнесись к ним помягче, – велел Хэвингэм. – Пригляди за новым конюхом. Он торопыга.
– Будет исполнено, милорд.
Маркиз последовал за Гаррисом – сперва по узкому коридору, а затем вверх по старинной дубовой лестнице.
Поднимаясь, он прислушался к шуму в кофейне: собравшиеся на скачки, по-видимому, уже отмечали итоги состязаний: кто праздновал победу, а кто в вине топил печаль.
Гаррис провел маркиза в уютную спальню с окном и широкой кроватью под балдахином на четырех столбах.