– Благодарю вас… благодарю вас за то, что вы… спасли меня. Я не знала… я не знала, что… делать.
– Вы попали в ужасное положение, – согласился маркиз. – Но теперь ваш обидчик не вернется, только заприте свою дверь и больше не открывайте ее.
– Я… это было очень… глупо с моей стороны… но я просто не думала… мне не могло и присниться… что на свете существуют… такие мужчины.
Маркиз не мог сдержать улыбку.
– Ну а теперь, когда вы знаете, что это не так, больше не забывайте об осторожности.
– Я… буду осторожна, – ответила она, – и еще раз благодарю вас… очень-очень.
– Тогда давайте спать и забудем о случившемся, – успокоил ее маркиз, словно ребенка.
Он вышел в коридор, закрыв за собой дверь, и ключ в замке юной соседки повернулся прежде, чем он успел войти в свою комнату.
Отходя ко сну, маркиз решил, что вполне может понять сэра Джоселина, воспылавшего страстью к красавице, ночевавшей за соседней дверью.
Подгулявший дворянчик сказал, что давно не видел подобной женщины, и маркиз был солидарен с ним.
Ему захотелось узнать, кто она и почему путешествует в одиночестве. Тут он вспомнил, что сэр Джоселин назвал незнакомку мисс Клиффорд.
«Фамилия довольно обычная, – подумал маркиз, – и она, безусловно, принадлежит леди, волосы которой светятся, как весеннее солнце». Неожиданный поэтический оборот вызвал в душе Хэвингэма умиротворение, и он уснул.
Прошло немало времени, прежде чем испуганное сердце Торильи забилось ровнее, и, возвратившись в постель, она еще долго дрожала.
Ей трудно было представить, что джентльмен может попытаться обманом проникнуть в ее спальню.
Она заметила его внимание к себе еще в кофейне, где этот человек сидел в компании прочих джентльменов. По мере того как менялись блюда, они становились все развязнее. Торилья поняла, что там пьют без меры.
Она сидела с другими пассажирами дилижанса за столом в дальнем углу; некоторые мужчины пили эль, а дамы ограничивались водой.
Путешествующих в дилижансе обслуживали последними, пищу им подавали холодную и не ублажали аппетитными блюдами, которые подавали остальным посетителям.
Торилья слишком устала, чтобы чувствовать голод, однако она теряла терпение, ибо каждого блюда приходилось ожидать слишком много времени, поскольку слуги не были заинтересованы в таких клиентах, как она.
Девушка уже решила, что так и не дождется десерта, когда мужской голос спросил: