Маркиза улыбнулась.
– Догадываюсь, что ты купил новых лошадей и станешь прогуливаться верхом каждое утро.
– Дюжину великолепных, чистокровных коней! Мне не терпится показать их тебе.
– Теперь и я буду ждать знакомства с ними, – загорелась маркиза.
Мир с Францией, кроме прочих выгод, вернул любителям лошадей возможность вновь привозить в Англию этих благородных животных. И маркиз немедля послал своих людей в Сирию, откуда они вернулись с арабскими кобылами.
Когда он заговорил о лошадях, мать уловила в его голосе интонацию более теплую, чем во время рассказа о будущей жене.
В феврале, как раз перед ее отъездом в Харроугейт, в замок привезли отличных венгерских лошадок, и она была в восторге, узнавая в сыне того мальчишку, который все время тянул ее за руку в конюшню, когда ему подарили первого пони.
– А леди Берил хорошая наездница? – спросила она.
– На коне она держится превосходно, – ответил маркиз, – и, думаю, сумеет охотиться с моей сворой. Кстати, мне придется заняться охотничьим домиком в Лечестершире. – Он усмехнулся. – Холостяцкие вечеринки, которые я устраивал там, отнюдь не улучшили состояния мебели. Кроме того, на женский взгляд, там слишком грубая обстановка.
– Мы с твоим отцом бывали очень счастливы там, – грустно промолвила вдова.
– Как и повсюду, – заметил маркиз. – Только, мама, не надо все время сравнивать меня с отцом, а Берил – с собой. – Он взял ее за руки. – Ты отлично знаешь, что такой милой и красивой женщины, как ты, больше не будет. Поэтому не надо сетовать на то, что я выбираю второй сорт.
– Меня волнует, дорогой мой, лишь твое счастье, – пробормотала маркиза.
– Я уже сказал тебе, что всем доволен.
Тем не менее матери послышалась в голосе сына язвительная нотка.
В нескольких милях от модного харроугейтского курорта, с его водами, дорогими отелями и отдыхающими аристократами, в том же Йоркшире, находилась деревня Барроуфилд.
Расположенная возле Лидса, она являла собою скопище неопрятных и даже зловещих домов и казалась постоянно укрытой тонкой вуалью из угольной пыли.
За пределами деревеньки на холме стояла уродливая церковь из серого камня, а возле нее – столь же неказистый, громоздкий дом викария.
На кухне, мощенной камнем, у старомодной, неудобной печи хлопотала седовласая служанка, всем своим видом напоминавшая няню: она пыталась научить тощую невнимательную девчонку готовить баранью ногу.