Обглодав сочные куриные ножки, исхудалый беженец отплатил за угощение сполна. Мы слушали его не перебивая, а Кауфман даже производил по ходу рассказа какие-то записи в антикварном блокноте таким же антикварным карандашом. Исходя из того, что бережливый сосед осмелился испачкать пометками бесценную бумажную реликвию, я сделал три вывода: либо он не в себе, либо озадачился какой-то грандиозной идеей, либо то и другое вместе. Я забеспокоился по поводу душевного самочувствия дяди Наума, но поскольку Каролина беспокойства не проявляла, значит, все было в порядке. Впрочем, психическое здоровье кровожадной дочурки Наума Исааковича, выпотрошившей сегодня очередную курицу, тоже следовало бы поставить под сомнение, причем еще в первый день нашего знакомства. Говоря по правде, за обоими чудаками Кауфманами нужен был глаз да глаз.
Беженец оказался воспитанным человеком. Отужинав и обстоятельно ответив на все вопросы, он вежливо отблагодарил хозяев и поспешил удалиться. Дядя Наум не стал предлагать гостю ночлег, хотя было уже далеко за полночь. Вместо этого Кауфман собрал ему в дорогу немного провизии.
Я тоже хотел после сытного ужина отправиться домой – на обсуждение последних новостей попросту не осталось сил – и уже вышел за порог, однако Кауфман выскочил следом за мной во двор, прикрыл входную дверь, вставленную им обратно на следующий день после взлома, и попросил меня задержаться.
– Глаза слипаются, Наум Исаакович, – устало запротестовал я. – Давайте уже до завтра дела отложим. Что изменится за ночь? Ну разве еще одна-две семьи из города прибегут.
– Никакого «завтра»! – отрезал дядя Наум, произнеся это почему-то шепотом и с оглядкой. – У меня есть к вам важный и секретный разговор. Я сказал Кэрри, что немного покопаюсь перед сном в мастерской, поэтому идемте туда.
– Секретный разговор? – переспросил я, направляясь за соседом в самое загадочное крыло его особняка. Туда он меня еще ни разу не водил. – От кого секретный? Дядя Наум, вы начинаете меня пугать.
– Тс-с! – цыкнул он, приложив палец к губам. – Нельзя, чтобы нас услышала Каролина. Это типично мужское дело, и ей о нем знать не положено.
– Вот оно как! – удивился я, послушно переходя на шепот. – А я-то думал, у вас с дочерью нет друг от друга тайн. И что за дело?
– Одну минуту, молодой человек. Имейте терпение…