Миссис Кэрью неожиданно рассмеялась.
– Да, дорогая, мне кажется, я это понимаю, – отозвалась она сдержанно, хотя в ее глазах все еще были необычные – для нее – веселые искорки.
– Тогда все в порядке, – удовлетворенно вздохнула Поллианна. – Я надеялась, что вы поймете, хотя это прозвучало вроде как запутанно… Тетя Полли говорит, что была бы не прочь иметь автомобиль, если бы ее автомобиль был единственным на свете и не было бы ни одного другого, который мог бы на нее наехать, но… Ах, ну и ну! Сколько здесь домов! – вдруг воскликнула она, прервав рассказ на полуслове и оглядывая все вокруг широко раскрытыми от удивления глазами. – Неужели они никогда не кончатся? Хотя, конечно, их и должно быть много, чтобы было где жить всем этим людям на улицах, и тем, кого мы видели на вокзале. А где больше людей, там можно завязать больше знакомств. Я люблю людей. А вы?
– Любить людей?!
– Да, просто людей. Любого. Всех.
– Ну нет, Поллианна, не могу сказать, чтобы я их любила, – холодно ответила миссис Кэрью, сдвинув брови.
Веселые искорки в ее глазах погасли. Она с подозрением смотрела на Поллианну, а про себя сказала: «Ну вот, теперь меня ожидает проповедь номер один в духе сестры Деллы на тему «ваш долг общаться с ближними».
– Неужели? А я люблю, – вздохнула Поллианна. – Они все такие милые и такие разные. А здесь их так много! Вы даже не знаете, как я рада, что приехала. Конечно, я знала, что буду рада, – знала с самого начала, как только мне сказали, что вы – это вы, то есть сестра мисс Уэтерби, я хочу сказать. Я очень люблю мисс Уэтерби, так что знала, что полюблю и вас, потому что вы, разумеется, должны быть похожи, ведь вы сестры, хоть и не близнецы, как миссис Джоунс и миссис Пек… но и они были не совсем похожи из-за той бородавки. Но вы, конечно, не знаете, о чем я говорю, поэтому я вам сейчас расскажу.
И в результате миссис Кэрью, приготовившаяся с суровым видом выслушать проповедь на темы общественной морали, к своему большому удивлению и даже с некоторой растерянностью, обнаружила, что слушает историю о бородавке на носу некоей миссис Джоунс, дамы из благотворительного комитета.
К тому времени, когда рассказ был окончен, лимузин свернул на Коммонуэлс-авеню, и Поллианна тут же принялась восторгаться красотой улицы, на которой «такой чудесный длинный сквер посередине от самого начала до самого конца» и которая кажется особенно приятной «после всех этих узких улочек».