– Это вот так, что ли? – спросил Эмор. И проиллюстрировал. – Ах
ты мой чемпион по производству (…)! Какая замечательная куча! Я
первый раз вижу, чтобы кто-то так быстро и хорошо произвёл столько
высококачественного навоза. И в такие сжатые сроки! Тебе, наверное,
положена мировая премия за скорость. Это же достижение месяца!
Говорил пилот очень эмоционально, не выпуская некоторых слов,
которые я не дописываю сейчас.
Мы веселились – подерзить Дарайе хотелось многим.
И вдруг Эмор замолчал. Потом побледнел и хотел было сеть, но так
оказалось ещё хуже.
Парень сморщился от смущения и, провожаемый дружным хохотом,
поскакал к периметру, где виднелась вереница маленьких пластиковых
домиков...
Погрузившись в воспоминания, я счастливо пропустил мимо ушей все
претензии эйнитки, покивал ей сочувственно и уже хотел идти в свою
палатку, когда Дарайя схватила меня за ухо!
Я отскочил. Растопырил ладони, пытаясь унять женщину, которая
одним ухом не удовлетворилась и попыталась достать второе.
– Ты почему не слушаешь, когда я с тобой говорю!
– Я задумался!
– Ну, так раздумайся!
– Да что случилось-то?! – вот же Змерайя, что б её дакхи
съело!
Сегодня Дарайя планировала возиться только с новичками. Когда на
Грану пришлось вывозить и техников, нашлось ещё несколько
«перспективных» на её взгляд ребят. Но они сильно отстали от
основной группы, потому у старичков утро оказалось свободным.
И не надо так на меня смотреть!
– В чём дело-то? – повторил я с безопасного расстояния.
– Господин капитан! – из кухонной палатки выплыл лучезарный
Гарман. – Там госпиталь грантсы разворачивают! С разрешения
лендслера. Все бумаги в порядке, я проверял! Я…
Замполич запнулся, смолк и расплылся в улыбке, позабыв закрыть
рот.
Но не потому, что оценил мою позу и покрасневшее от гнева лицо
Проводящей. Он нас вообще едва замечал.
Сегодня Гарман не только светился счастьем, а ещё и благоухал
им, родимым. От него воняло парфюмом, а китель был тщательно
вычищен и застёгнут на все липучки, несмотря на подступающую
жару.
Дарайя вздохнула и стала разглядывать пострадавший в схватке
ноготь. Руку я ей сумел не сломать, что было отдельной доблестью.
Рефлексы – страшная штука.
Я стряхнул примагнитившийся к браслету длинный чёрный волос.
Спросил замполича:
– А чё радостный-то такой?
Гарман заблагоухал ещё интенсивнее: