Одногодки постепенно разговорились, лёд первого недоверия был
сломан, а лорд Михал, к счастью, не выразил желания двинуться в
одном направлении с ними.
Кейси, как выяснилось, был ходячим сборником анекдотов, Радо
знал кучу своих и чужих сплетен, а Игор – просто знал вокруг
всё.
Энрихе предстояло встретиться вечером с кем-то из мастеров, а с
утра Игор предложил прокатиться на местных лыжах, по его мнению,
погода ожидалась подходящей.
Ворота сомкнулись, был втянут в маленькую башенку и деревянный
язык настила, и Энрихе впервые за эти сумасшедшие дни почувствовал
себя полностью защищенным. Цитадель напоминала утробу матери – в
ней бился только мерный пульс мыслей её мастеров.
Грана, правобережье
Тарге
Из
отчёта импл-капитана Пайела
Абио склонился перед Дарайей так низко, как склоняются только
перед Великим мастером.
Шутит или издевается? Или дело в том, что Проводящая –
женщина?
Секунду она стояла с привычно вскинутой головой, являя поклону
бретёра задранный подбородок, и вдруг стекла, согнулась в ответном
поклоне, коснувшись ладонями песка:
– Целую землю у твоих ног.
Тоже хороша. Тут тебе и ирония, и самоирония – сам
догадайся.
Нет, эти двое друг друга стоили – видавший виды забияка-грантс и
«молоденькая» эйнитка. Я подозревал, что ей лет 50, как минимум, но
для Проводящей это не возраст.
Выглядела, она моложе, едва ли на тридцать, да и то, если
приглядеться. А вот грантс за внешностью не следил – лицо обожжено
солнцем, изрезано ранними морщинами.
– Абэ, Проводящая, – сказал он и ещё раз склонился, уже в
обычном вежливом поклоне.
Дарайя наклонила голову.
Хороши фрукты-овощи...
– Привет, Абио, – сказал я. – Как спалось в ожидании
встречи?
Ночка вышла та ещё. По причине необычно жаркого для этих мест
лета ледники в горах подтаяли, Тарге хлебнул лишней воды и ночью
пошёл на штурм заставы, которую прилепили над нашим лагерем местные
перестраховщики.
Беды с нашей помощью избежать удалось. Повезло грантсам – роль
мастера отлично сыграла эйнитка, поднявшая меня посреди ночи.
Хватило и техники, и рабочих рук. Иначе – смыло бы местных вояк к
Темной матери.
– Хорошая ночь, – кивнул Абио. – Куда уж лучше.
Сапоги его были покрыты засохшей грязью. Места нашего ночного
сражения с одуревшей рекой он проезжал по пути в лагерь, и видел,
откуда родом моя ирония.