И вдруг он меня окликнул, выбивая из того странного состояния,
где я пытался раскачать, по сути, часть самого себя.
– Капитан, что-то у меня указатель скорости врёт. По приемнику
давления и зондам – двести сорок идём, а по указателю – триста. На
профилактику надо ставить шлюпку.
– Это он маятник качает, – тихо сказала Дарайя. – Горизонтальный
маятник ускоряет движение за счёт субъективации времени. В одной из
точек отсчета вы начинаете двигаться быстрее.
– Да, ерунда, – не подумав буркнул Рос и прикусил язык.
Спорщиков Дарайя укрощала быстро.
– Прекрати баловаться, мальчик, – сказала она мне. – Скорость и
упадёт.
– Да я уже...
Шкала указателя издевалась над нами. Руки Роса неподвижно лежали
на пульте, но скорость, судя по прибору, падала сама по себе, пока
не дошла до заявленных двести сорока.
Мы переглянулись: совпадение, может?
Я плавно потянул внутренний маятник назад и цифры на приборе
прыгнули.
– Ты... это, – сказал Рос. – Потише.
Но ведь не может такого быть!
– Прибор пусть проверят, как прилетим, – приказал я.
Хотя уже понимал: указатель исправен, это у меня дефективность
всё нарастает. Уже приборами фиксируется. Доигрался.
Тайэ, Цитадель
Чтобы покататься на лыжах, мы взяли холду и полетели к океану.
Возле цитадели было слишком много скальных выходов, да и местность
повышалась в сторону гор – упреешь, а не покатаешься.
Холда – медленная бочкообразная машина, больше всего похожая на
транспорт для естественных сыпучих грузов. Даже рассаживаться в ней
полагалось не как попало, а симметрично, чтобы не перегрузить.
Пока летели – казалось тепло, высадились, и холодный воздух ежом
полез в лёгкие.
Энрихе включил электромагнитный экран, сразу отделивший его от
морозных иголочек. Спутники защитили лица масками, а Игор – вообще
довольствовался бородой.
И скоро иннеркрайт понял причину. При быстром движении
электромагнитный экран не справлялся с воздухообменом. Пришлось
добавить мощности, но кривая расхода батареи сразу разъяснила ему,
почему здесь пользуются более экономичными масками.
«Батарея в таком режиме долго не проработает, а сядет – конец
всему и мы с тобой чужие», – подумал он весело, силясь догнать
спутников, убежавших по глади замерзшего океана на полкилометра
вперед.
Энрихе не привык к бегу на лыжах, да и последние события здорово
ослабили организм. Пришлось подключить волю, чтобы не
опозориться.