Я быстро свернул к ближайшей палатке и затаился там.
Электроника, конечно, пишет, но вряд ли эти ночные гулёны хотят,
чтобы я их увидел.
Дарайе я разрешил по ночам шляться, у Роса достаточно
полномочий, чтобы выйти следом, и специально докладывать об этом
дежурный не обязан. А вот если я их спалю – придётся и объяснять,
где были и что делали.
А где они были, спрашивается, ночью вдвоём?
Я фыркнул и втянулся в палатку, где досматривало сны два десятка
бойцов. Прошёл её сквозь и выбрался на зады лагеря.
А это что за Хэдова Бездна?!
Берег, где мы стояли лагерем, был каменистым, но кое-где имелись
проплешины тяжелого глинистого грунта. И вот в этом самом грунте, у
края палатки, отведённой под походную кухню, зияла дыра!
Вездесущие керпи проникли-таки в лагерь! Похоже, они всю ночь
рыли туннель со стороны берега. И, несмотря на камни, добились
своего!
В дыре хрюкнуло и возникло радостное, перемазанное глиной
зубастое рыло!
Этого я стерпеть не мог.
– Керпи на кухне! – заорал я и выхватил станнер.
Рыло преступно скрылось в дыре, дежурный, услышав мой рёв,
врубил сирену, и из палатки-кухни прыснул с десяток перемазанных в
земле кабанчиков!
– Хэммэт та мае!
Один из керпи ошалело заметался у меня под ногами, другой юркнул
в дыру, остальные рассыпались по лагерю.
Штук пять перепуганных свиней влетело в палатку, где спали
десантники.
Раздался свиной визг и радостный рёв двух десятков отдохнувших
мужиков.
Хорошее утро, нечего сказать…
Я заржал и ввалился в обожранную кухню, чтобы оценить масштаб
потравы.
Может, я и преувеличиваю про Роса с эйниткой, но было бы
забавно, да…
Тайэ, Цитадель
Неожиданная боль за грудиной не даёт обычно даже мгновений на
глупые вопросы. Ты не мечешься в калейдоскопе взбесившихся мыслей:
«За что вдруг именно тебя, а не кого-то ещё?», а просто пытаешься
вдохнуть.
Грудную клетку топит жидкий свинец, дыхание упирается в боль,
как в запертую дверь, и…
Чтобы начать в моменты сердечного приступа размышлять о вечном,
нужно сжиться и слюбиться с болью. Энрихе такого опыта не имел.
Он был здоров, как вашуг, и неопытен в плане сердечных недугов.
Потому он половил-половил ртом воздух и рухнул на пол.
Хорошо хоть из сидячего положения – пол-то в келье каменный.
То что эффект, сходный с сердечным приступом, даёт выстрел из
сенсора в спину – Энрихе знал только в теории, пробовать не
приходилось. И когда очнулся, то и подумать не мог, что в него
стреляли. Погрешил на борусов, усталость, холод...