Таких рассказов Петров от Адольфа Богдановича еще не слышал.
Ему стало неприятно: что это за намеки, он что – плохо работает?
– Брось, Иваныч, речь вовсе не о тебе, – успокоил его Самоедов. – Так, вспомнилась к случаю приятная мелочишка. А к тебе никаких претензий. Химики эти с сердечной недостаточностью – вообще просто класс. Чистоплотен больно – ну так и это дело наживное. Да и Меньшиков нужен нам здоровеньким и голосистым. Пока… А способы у нас – разные.
И перевел разговор на другие темы.
Прощаясь, Самоедов приказал Петрову быть наготове – в ближайшем будущем ему будет сообщено, что делать с этим упрямым Меньшиковым.
Утром Роман проснулся оттого, что из автответчика доносился искаженный телефонной линией голос Шапиро:
– Проснись, животное! Хватит дрыхнуть! Ты меня слышишь? Опять, наверное, водки вечером насосался… Вставай, мать твою!!! Надо ехать подписывать контракт.
Роман откинул одеяло и, с облегчением убедившись, что, кроме него, в постели никого нет, бодро спрыгнул с кровати.
Подойдя к вопившему голосом Шапиро телефону, Роман снял трубку.
– Ну что ты орешь, словно раввин, попавший в руки исламских фундаменталистов? Слышу я тебя, слышу…
– Ни хрена ты меня не слышишь, – облегченно ответил Шапиро, – у тебя уши водкой залиты. Ты помнишь, что сегодня нам подписывать контракт?
– Ну, помню, – Роман потянулся и зевнул.
– Он еще нагло зевает! А ты помнишь, во сколько это должно произойти?
– А это ты должен помнить, – парировал Роман, – на то ты и директор. На то я тебе и позволяю пить мою христианскую кровь.
– Ну так вот – напоминаю. Встреча с людьми назначена на два. А сейчас уже половина первого. И ты еще зеваешь.
– Ладно, не гундось, – Роман посмотрел на стенные часы. – Где, ты сказал, встреча?
– Где… В рубиновой звезде! Ни хрена не помнит! В конторе у меня, понял?
– Понял, понял, – Роман раздраженно поморщился. – Все, конец связи. Мне еще нужно привести себя в порядок.
Он бросил трубку и, зевнув еще раз, отправился в душ.
Контора Левы Шапиро, в которой он вершил свои делишки, находилась на улице Рубинштейна, в доме напротив бывшего рок-клуба.
В смутное советское время, когда жизнь в рок-клубе била ключом по всем частям тела, а особенно по печени, Лева, частенько заходивший в клуб и имевший продолжительные разговоры с его руководством, пытался направить события в правильное русло, а именно, сделать так, чтобы музыкальный клуб оправдывал свое название и предназначение. Лева хотел, чтобы на сцене клуба каждый день играли разные хорошие группы, чтобы в кассу клуба небольшим, но постоянным ручейком текли деньги от посетителей, но руководству это было не нужно, и через некоторое время Лева понял, что клуб создан для других целей.