– Как бы я хотел, чтобы уже больше не было этой школы! – воскликнул Давид Рок.
– Неужели ты это серьезно говоришь? – изумилась девушка.
– Совершенно серьезно. Для меня никакой другой школы не существует, кроме лесов. Тебе не нравится мысль, что мне приходится драться, а между тем мне ничего другого не остается делать. В лесах никогда не прекращается война. И никогда не прекратится. И мы, которые не знаем школ, должны неустанно наполнять порохом свой рог и драться с англичанами и ирокезами. А в это время в городе Квебеке, – в котором, говорят, теперь живет уже восемь тысяч человек! – мужчины живут праздно, как короли, молодежь растет джентльменами-белоручками, а из девушек выходят важные дамы…
– И важные дамы влюбляются, конечно, в джентльменов, – закончила за него Анна. – Почему ты прямо не скажешь то, что у тебя на уме, Давид?
– Я ничем не могу помочь себе в этом.
– Но зато мой «джентльмен» одет в лосиную кожу, которая мягка на ощупь, как бархат. И это одеяние – истинный панцирь храбрых рыцарей с реки Ришелье и всегда им останется! – воскликнула девушка.
– Но все-таки я боюсь, Анна, и мой страх растет в последнее время с каждым днем, – продолжал Давид Рок.
Наконец-то он собрался открыть то, что угнетало его вот уже столько месяцев!
– Ты боишься? Но чего, Давид?
Резким, порывистым жестом Давид Рок указал ей на ружье, которое он раньше прислонил к стволу упавшего дерева.
– Вот все, что у меня есть, – да еще моя мать. И больше ничего.
– Наша мать, ты хочешь сказать, – укоризненно заметила девушка. – Ты забываешь, Давид, что она наполовину моя.
Безудержная радость звучала в голосе юноши, когда он снова заговорил, но, по мере того как он продолжал, эта радость стала мало-помалу исчезать.
– Ты знаешь, что я хочу сказать, Анна. Твой отец – сильный барон и самый могущественный сеньор в окрестностях. А твой дом – большой замок, между тем как мы живем в бревенчатой хижине в глубине леса.
– Ну и что же? – прервала его Анна, капризно мотнув головой.
– И ты слишком прекрасна…
– Не более прекрасна, чем твоя работа на этом роге, – снова прервала его девушка.
– …ты любишь богатые наряды и красивые шелка и кружева…
– Я люблю их видеть на красивых девушках.
– …но это все подходит к батистовому белью и золотым оторочкам на костюмах мужчин! – горячо продолжал юноша. – Это больше подходит к обществу клинков и изящных треуголок, чем к этому ружью и пороховому рогу.