– Кто это? – спросил Франц.
– Те, кто, не услышав условный сигнал, сначала всадят тебе в живот арбалетный болт, а потом уже станут разбираться, кто ты такой.
– Понял! – кивнул Франц и последовал за Германом по парковой дорожке, стараясь держаться к нему поближе.
Они прошли несколько десятков шагов. Заросли возле дуба вдруг пришли в движение, и то, что Франц вначале принял за раскидистый куст, стало во весь рост. Одеяние человека было зеленым, всюду в специальных петличках торчали ветки, вооружение его составлял также выкрашенный в зеленый цвет арбалет, да еще нож, рукоятка которого торчала из-за голенища высокого сапога. Второй охотник легко спрыгнул с нижних ветвей дуба, росшего на противоположной стороне парковой дорожки, положил на локтевой изгиб ружье и дружелюбно улыбнулся.
Герман отлично знал этих охотников. Длинный, жилистый Ганс с побитым оспой лицом и раздувшимся из-за нароста огромным ухом и пухлый Фридрих, для которого стоять на часах, обратившись в куст, было настоящим мучением. Однажды Герману довелось заступить с Фридрихом на дежурство и до самого утра пришлось слушать его нытье: “Перекусить бы сейчас! Рыбки бы свеженькой или мясца какого-нибудь?”
Герман улыбнулся в ответ и приветственно махнул рукой. Увидев, что он пришел не один, а со спутником, Ганс и Фридрих, уставшие от сидения на одном месте, решили подойти и узнать, кого это он с собой привел. Крысокот сердито хрюкнул, и охрана, зная, что у Гнева характер непредсказуемый (может и куснуть), предусмотрительно решила остановиться метров за тридцать и ближе не подходить.
– Привет, – проорал Фридрих, сморщив рожу, размалеванную зеленой краской.
“Сейчас спросит про паек, – подумал Герман, – похоже, это становится доброй традицией”.
– У тебя паек весь израсходован? – спросил толстяк. – А то торчали тут, понимаешь, всю ночь под дождем, как гриб Лукум на лысине.
– Весь, – ответил Герман, и обжора заметно скис.
– А это кто с тобой? – спросил Ганс, с интересом поглядывая на Франца. – Из клана Бастиона человек? Герман не стал ничего объяснять, только кивнул.
– Ты в нем уверен?
Герман опять промолчал, но так посмотрел на Ганса, что тот принялся оправдываться:
– Ну, ты же знаешь, Герман, если что, Ворон с меня шкуру спустит…
Что же, Старший охотник запросто мог устроить разнос и совсем без повода – характер у него был самый что ни на есть жесткий. Однажды Герман с ним серьезно поцапался, причем почти без причины. Всего-то и пошутил, что Ворона с его внешностью самого могут принять в Парке за дичь. С тех пор отношения с Вороном оставляли желать лучшего. Герман поглядел на Франца, словно прикидывал, уверен он в юном Госпитальере или же нет. Никак не мог забыть то, что совсем недавно он рассказывал ему, будто является представителем клана Бастиона…