– Вы что-то хотели узнать?
– Да! Где тут платят миллион? – вырвалось у меня от смущения.
Ну да, когда я смущаюсь, то либо матерюсь, либо несу несусветную чушь. От мата кое-как удержалась, а вот чушь проморгала.
– На самом верху, – охранник демонстративно посмотрел на часы, – вот как раз сейчас отсчитывают последние двадцать рублей.
Ого! Да он ещё и с юмором?
Мне уже определенно это место нравится. Если тут охранники с каменными рожами хохмят, то что будет дальше? Если бы тот Павел настроение не испортил, то и вовсе можно жить нормально.
– Мне назначено собеседование у Джульетты Никифоровны, – улыбнулась я в ответ.
– А, в кадровый отдел? Тогда это до лифта и на третий этаж. Там будет триста сорок первый кабинет, он почти в конце коридора.
– Спасибо.
– Удачи, – еле слышно шепнул охранник и его уголки губ чуть дернулись вверх.
Подмигнула в ответ.
Я взглянула на часы. Ой, блин, я же опаздываю!
Стараясь не очень высоко вскидывать коленки, я побежала бешенной стрекозой к лифту. На моё счастье он тут же распахнул железную пасть и быстренько вознес меня на высоту корпоративного приема.
В коридоре тоже царила строгость и богатый минимализм. Мраморный пол вальяжно советовал протирать его каждые десять минут старинным египетским папирусом. Полупрозрачные стены из матового стекла скрывали за собой людей, выдавая только силуэты инопланетян с раздутыми головами.
Потолок поблескивал одним сплошным глянцевым бассейном, в который хотелось нырнуть и проплыть брассом до конца коридора. И ни одного человека в коридоре, как будто все спрятались и наблюдают за мной сквозь щелочки в дверях.
Вот и кабинет с номером 341.
Я постучалась, набрала воздуха в грудь и зашла.
– Здрасте, я на собеседование, – обратилась я к женщине, которая очень сильно напоминала накрашенную старуху Шапокляк.
– Скворцова?
Надо же и голос похож. Где она прячет крыску Лариску?
– Да, она самая.
– Вы опоздали, – недовольно проскрипела женщина и протянула мне анкету. – Заполняйте и потом поговорим.
Вопросы однотипные, как и во многих компаниях. Так что я привычно ответила на каждый и даже написала кем вижу себя через тридцать лет – обаятельной женщиной в самом расцвете лет.
А старуха Шапокляк только скользнула взглядом по странице и тут же вынесла вердикт:
– Вы нам не подходите.
Как?
У меня даже сердце подскочило к горлу. Так вот быстро? А как же хотя бы чуточку заинтересованности и немного теплоты в глазах?