– Как что? – усмехнулся Велга. – Выучка, конечно! Закалка и тренировка и ещё раз тренировка и закалка.
– Правильно! Как там говорил этот ваш полководец… как его… Суровый?
– Суворов.
– Хм. А Суровый мне больше нравится. Суровый к врагам! А?
– Ну, и как он говорил?
– Трудно в учении…
– Тяжело в учении.
– Не сбивай. Тяжело в учении…
– Легко на привале!
– Да! То есть, нет, конечно. На привале, разумеется, легко, но я не это хотел сказать…
– В бою, в бою легко, Хельмут.
– Верно. Тяжело в учении – легко в бою. Только в бою всегда трудно, – вздохнул Хельмут. – Но все равно он был прав. И это его высказывание мы вполне можем отнести и к пирам. Можем или нет?
– Еще как можем! Я бы даже сказал, обязаны отнести.
– И я так считаю. Значит, смотри, что получается. Белокурые, златовласые, черноволосые и даже рыжекудрые прекрасные женщины есть, боевые товарищи на месте, вина и прочего в достатке, энтузиазм…. Энтузиазм присутствует?
– А как же!
– Тогда – гуляем!
– А я думал, что мы уже….
– Нет, это была только … м-м… прелюдия, вот. Черт, каких только слов в голове не водится, иногда просто сам диву даешься… По-настоящему я еще и не начинал.
– Одно плохо, – неожиданно погрустнел Велга и мягко, но решительно ссадил Карину с колен.
– Что именно?
– Боевых товарищей мало. Онищенко бы сюда, Руммениге… и остальных, тех, что убиты на Пейане…
– Да, – согласился Хельмут. – Мало нас осталось. Что ж, самое время помянуть павших и пожелать удачи живым. Эй, личный состав, приказываю всем налить! Помянем наших павших товарищей. Может быть, они глядят сейчас на нас откуда-нибудь с небес – тех, на которых мы ещё не бывали, и вместе с нами радуются. А мы их будем помнить всегда. Все мы живы лишь потому, что они приняли смерть вместо нас. И все наши победы – это их победы тоже.
Отряд выпил стоя.
Потом выпили за Землю со всеми ее параллельными двойниками, за Германию и Россию, за дружбу и боевое воинское братство, за победу над всеми бывшими и будущими врагами, за присутствующих здесь прекрасных женщин (за Аню отдельно), за здоровье Распорядителя, который предоставил им для отдыха такое замечательное место, за само место и за всю планету в целом.
После тоста за планету, Дитц ненадолго задумался, а затем поинтересовался у скромно сидящего рядом Арнольда, можно ли совершить ознакомительную экскурсию.